Ночные страхи
Шрифт:
– Именно. Этот план, как я понимаю, действовал на редкость исправно.
– Однако род все-таки вымер, – заметила Мэгги.
– Да, – согласился мистер Эмплфорт, – во второй половине восемнадцатого века. Лучшие людские планы имеют изъяны, а леди Элинор была очень настойчива. – Он обвел слушателей прищуренным взглядом опытного рассказчика.
Но миссис Эмплфорт уже поднялась на ноги.
– Все, хватит уже, – сказала она, – я и так сделала тебе двадцатиминутную поблажку. Скоро полночь. Пойдем, Мэгги, я тебя провожу. Ты, должно быть, устала с дороги. Там темно, я зажгу тебе свечу. – Миссис Эмплфорт взяла девушку за руку и вывела в сумрачный коридор. – Кажется, свечи были на этом столе, – сказала она, шаря рукой
– В середине сентября.
– Уже совсем скоро. Не могу передать, как я рада за вас обоих. Он такой душка. Вы оба душки. Так, а куда тебе теперь: налево, направо или прямо? Стыдно сказать, я забыла.
Мэгги задумалась.
– Я помню, что мне налево.
– В эту черную бездну? Ой, милая, чуть не забыла: ты выдержишь завтрашний пикник? Мы вернемся не раньше пяти. День будет длинный. Если хочешь, оставайся дома, а я останусь с тобой – честно сказать, я уже подустала от всех этих руин.
– Я бы хотела поехать.
– Тогда доброй ночи.
– Доброй ночи.
Двое мужчин, оставшихся без женского общества, за десять минут весьма преуспели в превращении элегантной гостиной в нечто, видом и запахом напоминавшее клубный бар.
– Что ж, – произнес Рональд, чей вклад в деградацию комнаты был гораздо весомее, чем хозяина дома, – пора закругляться. У меня рандеву с леди Элинор. Кстати, Чарльз, ты уже дал указания прислуге относительно анти-Элиноровских мер? Впускать только тех визитеров, которые в состоянии войти в дом, так сказать, своим ходом!
– Милдред решила, и я с ней согласен, – сказал мистер Эмплфорт, – что лучше не говорить слугам вообще ничего. Они могли бы переполошиться, а то и вовсе попросить расчет, и нам пришлось бы потрудиться, чтобы их удержать.
– Наверное, ты прав, – согласился Рональд. – В любом случае, в их обязанности не входит выпроваживать бедную леди из дома. Чарльз, а что такое неподходящее для нежных ушек ты собирался сказать, когда Милдред тебя остановила?
Мистер Эмплфорт задумался.
– Я не совсем понимаю…
– Ну как же, она, можно сказать, задушила в зародыше твою историю. Я спросил: «Кто выносит леди Элинор?» И ты ответил: «Служащие похоронного бюро. Она покидает дом вместе с трупом», – и собирался сказать что-то еще, но тут тебя призвали к порядку.
– А, вспомнил, – сказал мистер Эмплфорт. – Это такой пустяк. Не понимаю, почему Милдред вдруг воспротивилась. Согласно одной из легенд, она покидает дом не вместе с трупом, а в самом трупе.
Рональд озадаченно нахмурился.
– Не вижу особой разницы.
– Сказать по правде, я тоже.
– Женщины – странные создания, – сказал Рональд. – Ну, ладно. До завтра.
Кошка мяукала под дверью в библиотеку. Ее намерение не вызывало сомнений. Сперва она хотела выйти, затем принялась фланировать вдоль окна, требуя, чтобы ее впустили,
Боже, какой дождь! Не повезло здешним фермерам, подумал Энтони, чей разум всегда занимали злоключения других людей. Посевы так хорошо взошли – он заметил это, когда ехал под солнцем от станции, – а теперь эта внезапная буря все побьет. Он поставил свое кресло так, чтобы видеть окно и кошку, если той вздумается нанести ему очередной визит. Его убаюкивал шум дождя. Еще полчаса, и они вернутся, Мэгги вернется. Он попытался представить их лица – такие знакомые, – но ничего не получилось. Образ Мэгги вытеснил все остальные: ее голова даже гротескно возникла на плечах Рональда в модном костюме. Не надо, чтобы они застали меня спящим, подумал Энтони, получится как-то по-стариковски. Так что он поднял с пола газету и вернулся к кроссворду. «Девять десятых права на имущество», девять букв. Ну, это просто! «Обладание». Обладание, подумал Энтони, надо бы записать. Но карандаша под рукой не нашлось, а вставать ему было лень, поэтому он вновь и вновь повторял про себя: «Обладание, обладание». Слово сработало как усыпляющее заклинание. Энтони уснул и увидел сон.
Во сне он по-прежнему сидел в библиотеке, но была ночь, и каким-то образом его кресло оказалось повернуто в другую сторону, так что он больше не видел окно, но доподлинно знал, что за ним кошка просится в дом, только кто-то – не кто-то, а Мэгги – убеждала его, что не надо ее впускать.
– Это вовсе не кошка, – повторяла она. – Это обладание. Девять десятых права.
Энтони не понимал, при чем тут закон, и обладание, и какие-то девять десятых – речь наверняка шла о жизнях, которых по девять у каждой кошки, – поэтому отстранил Мэгги, подбежал к окну и распахнул его настежь. Снаружи было темно и вообще ничего не видно, и он выставил руку, пытаясь нащупать кошку, ожидая почувствовать под ладонью ее теплую шерсть, но то, чего он коснулся, было вовсе не теплым. И вовсе не шерстью… Он, вздрогнув, проснулся и увидел стоящего перед ним дворецкого. Комнату заливал солнечный свет.
– Ой, Рандл, – воскликнул Энтони, – я, похоже, заснул. Они уже вернулись?
Дворецкий улыбнулся.
– Нет, сэр, но я ожидаю их с минуты на минуту.
– Однако вам нужен я?
– Да, сэр. Пришла юная леди, и я сказал, что хозяев нет дома, но она спросила, можно ли ей побеседовать с джентльменом в библиотеке. Должно быть, она вас увидела, сэр, проходя под окном.
– Это весьма странно. Она меня знает?
– Так она сказала, сэр. У нее довольно забавный говор.
– Ну ладно, пойдемте.
Энтони последовал за дворецким по длинному коридору. Когда они добрались до башни, их шаги гулко застучали по каменным плитам. После прошедшего ливня перед входной дверью образовалась внушительная лужа. Дверь была открыта, лужа блестела на солнце, но никакой таинственной гостьи они не увидели.
– Она только что была здесь, – сказал дворецкий.
– О, я ее вижу! – воскликнул Энтони. – То есть вижу ее отражение в воде. Она, должно быть, стоит, прислонившись к притолоке.
– Так точно, сэр, – кивнул Рандл. – Осторожнее с лужей. Держитесь за мою руку. Надо будет навести тут порядок до их возвращения.