Нокаут чемпиону. Вторая часть
Шрифт:
Игорь несколько раз хватался за телефон и снова отшвыривал. К вечеру он, не раздеваясь, прилёг на диван в гостиной. Свет и телевизор Мелихов выключать не стал. Психика была доведена до такого предела, что Дракон начал бояться темноты. Ему казалось, что полузасохшее дерево, которое Светка так и не выбросила, утверждая, что оно всё ещё живо, зашевелится во мраке и протянет к нему свои тёмные ветки. Он прикрыл глаза. Ночи, проведенные без сна, травма и накопившаяся усталость сделали, наконец, своё дело, и Игорь заснул прямо под звук телевизора.
Он сразу провалился
– Гоша, приезжай. Только быстро, – сказал он.
– Что стряслось? Мишку нашли?
– Приезжай, говорю, не тяни, – Серёга отрубился.
Сон сразу слетел с Игоря. Он поспешно оделся и вышел во двор. На улице сильно похолодало и даже слегка подморозило. Мелихов завел машину – автомобиль временно предоставили ему Гурьковы. В приемном отделении больницы, через которое пришлось проходить, Игоря уже знали – редкая медсестра не попросила у него автограф. В коридоре на этаже горел мягкий свет, дежурная удивлённо подняла глаза:
– Ой, а что вы так рано, Игорь Глебович?
– Серёга просил приехать. Как он?
– Да всё в порядке… Проходите, конечно!
Белозерцев ждал.
– Садись! – приказал он. – Садись и слушай.
– Ну, чего там у тебя?
– Молчи… Не хочу никаких твоих реплик. Видеть тебя не могу.
Игорь ничего не понимал, но промолчал.
– Короче… Я тут думал лежал. Весь день вчера думал. И всю ночь. Неспроста мне Бог эту аварию послал. Я виноват. Грешный я очень. Я понял – пока я не исповедался, Там – начхать на меня было. А теперь – хренушки… Шаг влево – расстрел, шаг вправо – побег… Или как там… В общем, от возмездия не уйдёшь…
– Блин, Серый! На кой ты меня в такую рань вызвал, грешник великий? Кайся Ему, мне-то что?
– Нет, тебе надо. Потому что виноват перед тобой.
– Может, всё-таки ты анонимки писал? – хмыкнул Мелихов.
Но парень не обратил на него никакого внимания и продолжил:
– Значит так. Первое. Я один всё знал. Знал, что Ленка тебя любит. И что ты на стенку без неё лезешь. Но молчал.
Игорь сразу понял, что разговор будет действительно важным, и резко придвинулся.
– Любила, ты хочешь сказать? – поправил он.
– Любит. Сказано – не перебивай! На вас вчера смотреть тошно было. Оба с ума сходят, и оба молчат. И я молчу – мне-то какой прок вас сводить?
– А теперь какой прок?
Серёга сделал паузу, собираясь с мыслями.
– Она мне раз десять отказала, ясно? И только после аварии согласилась. А я и рад! Только… не в кайф мне теперь. А то задушу её как-нибудь. Вот увижу ещё раз, как она на тебя смотрит, и сразу убью.
– Погоди… Вы… вы живёте… не живёте вместе?
Игорь с нетерпением ждал ответа. Белозерцев смотрел на него, как на идиота.
– Ретивое взыграло, да? Успокойся… Я и поцеловал-то её один раз… Да и то ты ввалился, не дал кайф поймать.
Оба умолкли,
– Серёга, но ведь она меня бросила… – наконец, выдавил Игорь. – Я не знаю причины… Ничего не понимаю! Может, ты…
– Знаю, конечно, – высокомерно ухмыльнулся Серый.
– Ну так скажи, в кайф тебе, что ль, вы… ться?! – не выдержал чемпион.
– Ничего, потерпишь…
Мелихов грубо выругался, но Белозерцев продолжил:
– Я же говорил: это у тебя две извилины, Гоша! Одна – бокс, другая – секс. Ничего, что посередине, туда не вмещается.
– Слушай, ты! Снова твой бред?
– Не бред. Ты чего Леночке предложил? В койку её потянул и ждал приступа счастья?
– Фильтруй базар, Серый!
– Да ладно, страшно мне очень… И так всё переломано по твоей милости…
– Чёрт тебя возьми, или говори, или пошёл ты знаешь куда?
– Говорю. Вот когда я ляпнул – мол, поживём вместе, ну, притрёмся, что ли, она оскорбилась так. Говорит, если я найду человека, с которым захочу быть всю жизнь, венчаться буду. А иначе, мол, и не надо. Понял?
– Ни хрена не понял! С чего она взяла, что я не на всю жизнь… что у меня это несерьёзно?
– А с чего она должна была взять, что у тебя это серьёзно? Может, ты ей это сказал? Сделал предложение?
– Серый, это ты говоришь? В каком веке живём? Да кому сейчас эта печать в паспорте нужна?!
– Не в печати дело. А в отношении. У тебя ведь была раньше жена – верно? С печатью. А все остальные женщины – временные. Ленка – твоя подчинённая. Ты ничего ей не обещал, кроме койки. Даже, небось, в любви не признался – я тебя знаю! Так какого хрена ты ждал? Может, что Ленка у тебя автограф на трусах попросит?
– Да я… Я просто… Я думал, она понимает, что…
Игорь спрятал лицо в ладонях. Белозерцев полностью прав. Ведь это же ясно, как белый день! Мелихов испытывал сейчас к себе отвращение. Вот м… к! Он впервые увидел ситуацию Ленкиными глазами. Откуда ей было знать о его намерениях? Шеф уделяет недвусмысленное внимание, распускает руки, тащит в постель. Что девушка должна была подумать? Разве он признался ей, что смертельно влюблен? Объяснил, что чувствует в её присутствии? Что жизнь без неё давно потеряла смысл?
Игорь привык, что отношения с женщинами укладываются в единую, привычную, несложную схему. Но ведь знал, догадывался, что с Ленкой всё совсем иначе, чем с другими, что у неё есть серьёзные принципы, твёрдые убеждения. Только не взял на себя труда разобраться – для него-то всё было ясно. Получается, он оскорбил девушку, и сам же ещё и взбесился.
– Ты-то откуда всё понял? – простонал Мелихов. – У тебя же с бабами всегда было – раз-два – и готово… Это у меня заморочки всякие… А ты…
– Потому что башка человеку не для того дана, чтобы об стенку биться, – презрительно ответил приятель. – Потому что я думал о Ленке, даже к попу ходил – спрашивал. А ты ко всему готовенькому привык – вынь да положь.