Ноктэ
Шрифт:
Автомобиль с грохотом съезжает с дороги, и я ударяю по тормозам, колёса скользят по грязному гравию обочины.
Я резко торможу, заскользив в шаге от края, но продолжаю сидеть, охваченная ужасом и оцепенением. Я не могу дышать, неподвижно сидя и разглядывая край обрыва, и вдруг мне мерещится, что он очень близко. Словно я могла бы сорваться со склона, совсем как мама.
Ко мне возвращается способность дышать, и я судорожно хватаю ртом воздух, сердце трепещет в груди, я слышу её крики и звуки визжащих шин, вижу дождь той
У меня сердечный приступ.
Но нет.
Должно быть, это паническая атака.
Я паникую.
Не могу дышать.
Я распахиваю дверь автомобиля, и раздаётся громкий рёв. Выкарабкиваюсь из машины и сгибаюсь, стараясь дышать изо всех сил, и терплю неудачу: мои руки на коленях, рот открыт в безуспешной попытке вдохнуть.
— Встань, — быстро произносит спокойный голос. — Если не можешь дышать — встань.
Я встаю, выгибая спину и уперев руки в бёдра, лицо обращено вверх к солнцу.
Один.
Два.
Три.
Четыре.
На счёт «пять» я могу сделать небольшой вдох.
На шестой глубоко вдыхаю.
На седьмой я в состоянии повернуть голову, чтобы посмотреть, кто рядом со мной.
Передо мной стоит Деэр, в его тёмных глазах читается беспокойство, его гибкая фигура застыла возле моей машины. Как будто он боится подойти ко мне, словно я дикое животное, готовое атаковать.
— Извини, — говорю я ему, а мои лёгкие всё ещё трепещут. — Я не знаю, что произошло.
Он делает шаг вперёд, его глаза настороженны и обеспокоены.
— Ты в порядке?
В порядке ли я?
Я оглядываюсь вокруг: на свою машину, на открытую дверь автомобиля, на то, как только что потеряла самообладание прямо посреди улицы. Но киваю, потому что не могу сделать ничего другого.
— Да. Я просто… на дороге кто-то был. Я чуть его не сбила. Думаю, это мог быть котёнок. Может быть, я его всё-таки сбила. Всё произошло так быстро, я не знаю.
Я снова сгибаюсь, и Деэр тянет меня вверх.
— Встань, — напоминает он. — Такое положение раскрывает твою диафрагму.
Верно. Потому что я теряю самообладание и не могу дышать. И в эту минуту я осознаю: вот так, должно быть, Финн всё время себя чувствует. Таким сумасшедшим, таким беспомощным.
— Прости, — бормочу я, моя рука тянется обратно к крылу автомобиля в поисках опоры. Деэр склоняет голову набок, он так спокоен, несмотря на мою панику.
— За что?
— За то, что разваливаюсь на части, — шепчу я. — Не знаю, что со мной не так.
Он невозмутим.
—
— Я же сказала… Я ехала вниз с горы и свернула в сторону из-за кошки. Я… не знаю, почему запаниковала.
— Может, потому что твоя мама недавно погибла в автокатастрофе? — мягко подсказывает Деэр, мягче, чем я ожидала от него. — Может быть, именно это тебя испугало?
— Не знаю, — признаюсь. — Я просто постоянно слышу её крик. Она… я разговаривала с ней по телефону, когда она умерла.
Я шепчу это как признание, поскольку знаю, что я и есть причина её смерти. Деэр не опускает взгляд и в очередной раз не осуждает.
— Это ужасно.
Я киваю.
— Да.
Внезапно я осознаю, что рёв, который я слышала минуту назад, исходил, конечно же, не от двери автомобиля. Это был мотоцикл Деэра.
— Ты собирался в город? — интересуюсь я, отчасти из вежливости, отчасти из подлинного любопытства, но в основном просто чтобы сменить тему.
Он качает головой.
— Нет. Я ехал обратно. Возвращал книгу в библиотеку.
Не уверена, на что я больше обратила внимание: на тот факт, что он читает, или что он поднимался вверх по холму, а я ехала вниз, прямо как в ночь смерти мамы.
Она поднималась вверх, а кто-то съезжал вниз.
— Мы могли столкнуться, — осознаю я, и по спине пробегает холодок.
Деэр выглядит сбитым с толку, его полные губы приоткрываются.
— Что?
Я качаю головой.
— Извини. Я просто… я счастлива, что вырулила на обочину, а не на середину дороги. Иначе ты мог бы в меня врезаться.
Это нездоровая мысль; что, чёрт возьми, со мной не так?
Деэр пристально смотрит на меня, вероятно, беспокоясь, что находится рядом с какой-то психопаткой, но хорошо это скрывает.
— Но не врезался, — подмечает он. — С нами обоими всё хорошо.
А так ли это?
— Да ты дрожишь, — просто говорит он. И с этими словами растирает мои руки, и, не знаю каким образом, я оказываюсь в его объятиях. И это ощущается таким правильным, нормальным и настолько чертовски прекрасным, словно я очутилась в одном из своих снов.
На секунду он замирает, а затем позволяет мне стоять так, прижавшись лбом к его рубашке, в то время как он поглаживает мою спину. Его аромат такой успокаивающий… такой древесный, мужской и совершенный. Он пахнет точно так, как я и мечтала. Я вдыхаю аромат, а затем всхлипываю и только тогда понимаю, что плачу.
Я сегодня совершенно разбита.
Должно быть, он считает меня сумасшедшей.
— Мне так жаль, — наконец извиняюсь я, отходя от него. — Не знаю, что со мной такое.
— Тебе многое пришлось пережить, — понимающе говорит он. — Это любого выбило бы из колеи.