Номер десять
Шрифт:
— Извини — вытирая слёзы, произнесла Аделия — это из-за смены погоды. Солнце, потом резко дождь. Я…
— У нас вообще-то уже второй день ливень идёт — недоверчиво посмотрев на неё, произнёс Джери.
— Я образно — пытаясь выкрутиться, ответила она.
— Нужно только оповестить Отто. Он еще не в курсе.
Щёки Аделии запылали.
— А теперь я поеду. Нужно еще порешать кое-какие вопросы. Я позвоню тебе вечером.
Он поцеловал её в лоб и, попрощавшись с Элли, вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
— Я пропала — сквозь слёзы произнесла Аделия.
— Так,
Аделия не могла унять слёзы, которые градом сыпались на кровать.
— Адди, пожалуйста, не плачь — вернувшись произнесла Элли — что там было, расскажи.
— Это не имеет значения, всё закончилось сегодня в девять.
— Почему он отпустил тебя?
— Потому что я сама уехала. Мы были на грани того, чтобы остаться там.
— Я знаю, что тебе не хочется об этом говорить, но мне очень не терпится услышать подробности. Пожалуйста, расскажи хоть что-нибудь.
— Мы прыгали с парашютом.
Элли от восторга заверещала на всю комнату.
— Ну и как? Страшно было? Боже мой, Адди! Вы же чокнутые! Если об этом узнает Джери, он четвертует Отто. Боже, как же круто! Как ты на это согласилась?
— Не знаю. Да, было очень страшно.
— С какой высоты?
— С четырёх тысяч.
— О Господи!!
— Да — улыбаясь сквозь мокрые глаза, ответила Аделия.
— Расскажи еще…
— Есть вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Когда он выпал в люк, моё сердце практически остановилось. Вообще, если честно, то невозможно описать тебе всего того, что я пережила за десять минут полёта. Это может понять только тот, кто уже прыгал. А еще… на небе сказочная тишина.
— А еще, что было?
— Он подарил мне огромную кучу шаров и столько роз, сколько я не видела никогда в жизни.
— Почему ты не привезла всё домой?
— Ага, и столкнулась бы в прихожей с Джери.
— Это да…
— Еще мы плавали на лодке и упали за борт. А еще…
Её щёки вспыхнули, и она замолчала.
— Было!? — воскликнула Элли — Точно! Ну было же! Я-то смотрю, ты изменилась.
— Не хочу об этом.
— Нет, Адди, не отвертишься. Пожалуйста, ну расскажи мне хотя бы какую-нибудь подробность — умоляла подруга.
— Хорошо. Только после этого всего разговоры про Отто закончатся.
— Договорились.
— Было. И это было именно так, как происходило с нами ночами.
— Страшно было? Больно?
— Ты такие глупости спрашиваешь — усмехнувшись, ответила Аделия — Нет. Всё было слишком прекрасно и от этого еще больнее. Я бы всю жизнь отдала, чтобы остаться с ним. Чтобы еще раз повторить такой день. А еще, мы готовили вместе пиццу. Он обнимал меня, когда мы резали помидоры и тёрли сыр. Мы пережили столько, сколько люди иногда за всю жизнь не переживают.
— Мне всё же кажется, что это еще не конец.
— Нет, Элли. Здесь всё иначе. Больше никаких звонков, писем, разговоров. Только я не ожидала, что свадьба будет так скоро.
— Так, Адель!
— Что?
— Без слёз только. Давай что-нибудь придумаем. Скажем, что ты заболела
— Элл, ты неисправима.
— Отвлекусь от темы, я собираюсь вещи стирать, может быть, что-то твоё надо закинуть?
— «Горошек» и новое, в котором я приехала.
— Он подарил?
— Да.
— Хорошо — ответила Элли и достала из сумки платье.
— Там что-то упало — произнесла Аделия, не поднимаясь.
— Это какие-то твои письма.
— У меня нет в сумке писем.
Элли открыла конверт.
— Видимо твоё последнее любовное послание. Адди, я не буду читать. Если хочешь, потом прочтёшь мне — сказала подруга и, отдав конверт, пошла в ванную.
Аделия быстро завернулась в плед и достала содержимое конверта.
«Моя Адель…»
Уже на первой строчке слёзы подступили к её глазам. Она закрыла письмо, но желание узнать, что в нём, пересилило боль и принципы.
«Моя Адель… Я не знаю, когда ты найдёшь это письмо и прочтёшь ли ты его. Я не знаю, что дальше будет с нами. Я дал слово, что не буду звонить, появляться и писать. Это последнее, что я оставляю тебе. Я хочу, чтобы ты знала, что, если вдруг тебе когда-нибудь захочется вернуться ко мне, я всегда буду тебя ждать. Ты приедешь, а здесь ничего не изменится. К моей кровати буду привязаны твои шарики, а на столе будет букет цветов. Мы снова будем жить так, как будто у нас не осталось больше времени, как будто этот день последний. Все данные мной обещания я помню. Все сказанные мною слова имеют свой вес, и я ни от чего не отказываюсь. Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя. Я никогда в жизни не испытывал того, что происходит теперь. Мне тошно не видеть тебя рядом. Знаю, что мужчины так не пишут, но сегодня особенный случай. Прости меня, за это письмо. Не плачь. Я вытираю твои слёзы. У нас всё еще однажды будет. Это письмо я оставляю тебе на тот случай, если тебе однажды захочется вспомнить меня.»
Элли заглянула в комнату, когда Аделия лежала вся в слезах.
— Вот чёрт! — сразу закричала она — Я убью твоего Отто! Что же это такое!? Сколько можно друг друга мучать. Адель, если ты не прекратишь, я позвоню Джери, и он убьёт его.
— Элли… я не выдержу этой свадьбы.
Подруга крепко обняла её.
— Извини, что я кричу. Просто я не могу смотреть на то, как ты постоянно плачешь. Тебе так хорошо, ты так счастлива, но, потом он уходит, и ты остаёшься с иллюзиями о будущем, которого не будет. Хотя, может быть, так нужно. И тебе просто нужно выплакаться. Я оставлю тебе.
Не дождавшись ответа, Элли вышла из комнаты. Аделия проплакала весь вечер.
Отто вернулся домой ближе к ночи. Он долго не решался на то, чтобы вернуться в квартиру, где еще сегодня раздавался её сумасшедший смех. Усилием воли, он повернул ключ в двери и, скинув туфли, вошёл в спальню. В глаза сразу бросилась его рубашка и штаны, разбросанные на кровати, после того, как Аделия переодела платье. Шарики, которые тут же напомнили ему, как она кружилась в лодке, отпуская их на волю. Его банный халат, брошенный на спинку стула. Здесь сегодня всё было иначе.