Non Cursum Perficio
Шрифт:
– Так пусть придёт и попросит, а не бегает от меня по реанимации, шифруясь под практикантов! – пошёл я вразнос. – Что, Садерьер, ты опять затеял игру в молчанку, шёл по крыше воробей, нёс он баночку соплей, и по этой вселенски важной причине был не в состоянии рассказать мне про Элен и узы Некоузья сразу же, как заварилась эта каша?!
– Не орите, – Дьен опять поморщился, словно ел что-то очень невкусное против своей воли. – На нас люди смотрят. Давайте хотя бы на лестницу выйдем, если вам так охота покричать…
– Мне охота, Дьен, остаться здесь, нормально работать и жить с новым статусом, потихонечку к нему привыкая. А не метаться по мирам, словно раненая в жопу
– Так что просить меня о помощи бессмысленно. Отныне и впредь я забочусь только об Антинеле.
– А вас не заботит, что Элен Ливали не успокоится, пока не заполучит это здание?..
– Я предпочитаю вести оборонительные войны, а не совершать рейды на чужие и незнакомые мне территории, – живенько просёк я направление разговора. – Даже и не надейся. В Некоуз я ни ногой.
– Видите ли, Сао, дело в том, что неожиданная смерть Норда несколько нарушила мои планы по уничтожению Элен Ливали. Мне нужен кто-то ещё, у кого есть власть над энергиями магнитных и электрических полей. А единственным таковым существом являетесь вы… как я, только что, своими собственными глазами увидел, – Дьен тоже скрестил руки на груди, упрямо нагнув голову, словно не собирающийся отступать перед матадором бык. Я едва не сел мимо подоконника:
– Неожиданная смерть Норда?! Да я лично видел его вчера днём, правда, его звали Рыжиком, и ему было от силы лет пятнадцать! Что, между прочим, окончательно покорёжило мой бедный, и без того битый и ломаный мозг, с трудом замотанный хиленьким скотчем здравого смысла…
– Сао, Сао, – с мягкой и вязкой, как нуга, укоризной покачал головой Дьен. – Темпоральные потоки в Северо-Западных землях, где находится Антинель, и в Некоузском клине идут с разной скоростью. Вам кажется, что Норд исчез совсем недавно – а я искал его без малого два года. И всё то, что для вас произошло вчера, в Некоузе и в приграничном с ним Фабричном квартале было целый месяц назад… Кому, как не вам, дипломированному нулевику, знать о такой особенности удалённых граней?
– А я не знал, что Никель далеко от Антинеля, мне об этом как-то никто не поведал, – огрызнулся я в ответ, чувствуя лёгкое пощипывание совести. И впрямь, мог бы и сам про расхождение во времени догадаться, ещё когда с Бонитой встретился. И кстати о Боните…
– Тебе нужен кто-то с сильным даром уз? Флаг тебе в руки, барабан на шею, и прямиком в Некоуз искать там Поля, который ищет там Оркилью! Опыт по дислокации ключевых менеджеров нашего НИИ у тебя уже есть, ты сообразительный, справишься! – я ободряюще похлопал скривившегося Садерьера по плечу. – А Поль тут такие вещи вытворял… да я рядом с ним, как напёрсточник рядом с Вольфом Мессингом! Так, бегает что-то смуглое под ногами, с лампочками в пятнашки играется…
– Поль Бонита и Элен Ливали были женихом и невестой, – внятно произнёс Садерьер, не обращая внимания на усилившийся сквозняк и нервно хлопающую лестничную дверь. Я незаметно для него погладил стену за спиной: кажется, Антинель тоже не хотел, чтобы я уезжал куда-то.
– И что? От любви до ненависти один шаг, – я пожал плечами. Дьен едва заметно усмехнулся:
– Этот шаг такие люди, как наш безумный химик и не наша светлый ангел, проходят с одинаковой лёгкостью в любом направлении. Боюсь, у Поля
– День. Я ведь уже сказал: нет. Я не хочу повторить печальную судьбу Сильвы Катценкэзе.
– Вы не понимаете… – Садерьер покачал головой. – Норд должен был остановить Ливали – я сам, лично, заключил с ней союз, чтобы подсунуть ей это отравленное яблоко прямо в руки. Но теперь от Норда не осталось почти ничего – его пронзило ведьминой стрелой в одном шаге от цели. Он не жив, но и не мёртв, и даже Святой Са не знает, что за клочки мыслей и намерений кружат в его голове…
– Кошка в пряже запуталась, ага, – кивнул я, прислоняясь виском к стене. – Я не скрою, что до сих пор испытываю к Норду, при всей его одиозности, определённую симпатию. Но вы сами подпихнули мне пост директора, и теперь я несу ответственность за наш НИИ. Поэтому в третий и финальный раз говорю тебе: нет. Я не стану тебе помогать. Если Ливали сунется сюда – мы выкинем её, как уже…
Я запнулся. В голове что-то настойчиво, даже неумолимо шуршало и скреблось, просясь на волю.
– Что такое? – мне прямо в зрачки заглянули два пытливых каре-вишнёвых глаза, в каждом – по тонущему Сао Седару в мятой рубашке. Я моргнул, борясь с накатившим головокружением. Элен…
– Мы её убили, – сказал я негромко, глядя Садерьеру в глаза. Тот молчал, ожидая продолжения.
– Она работала здесь комендантом общежития химиков, ещё с этапа закладки корпуса. И смогла выстроить удобное для внедрения уз здание по собственному проекту, презрев опасность навлечь на себя гнев Норда. А Норд… чувствовал, что с седьмым дробь первым что-то не так, даже один раз со мной это обсуждал. Но не думал, что даже после отказа в согласовании комендант рискнёт строить по зарезанному им проекту… И здесь её звали Хелен Шульц.
– Да, я знаю, – негромко отозвался Дьен. – Я читал «Чёрный муар».
Я хотел было крикнуть: «Так что же ты молчал?!» – и не смог, перехватило горло. Мне оставалось только задыхаться под грузом собственного греха… Продолжая вечно тонуть в вишнёвой глубине чужих зрачков, я слушал, как Дьен бесстрастным ровным тоном рассказывает мне мою же историю:
– Ливали – её девичья фамилия, и она нигде не всплывала, потому что сюда Элен приехала уже в сопровождении супруга, Шульца. Не могу судить, насколько он ей вообще был муж… но факт есть факт: никто, кроме Норда, не связал в своих умозаключениях воедино Элен из Некоуза и Хелен из Антинеля. Ту самую, которая как бы пропала без вести, а на самом-то деле была сожжена заживо в крематории, за попытки захвата власти, хирургом Баркли, Коркораном с Хаддлстоуном и Миртой Андерсен по прозвищу Снежная Королева, главой паросилового хозяйства. С попустительства и с некоторой долей участия самого Норда.
– И я принимал в том участие… – хрипло прошептал я.
Перед глазами вновь встала давно уже мучавшая меня картинка, лишь сейчас нашедшая место в мозаике моей памяти: ночь, пустынный холл, синие стены, холодно… Меня бьёт озноб, я дико хочу курить и, наконец, нахожу трясущимися пальцами в кармане пальто старую смятую пачку. Где-то там наверху директора корпусов объявляют шах и мат белой королеве, а где-то здесь внизу я слежу за тем, чтобы в нашу маленькую шахматную партию не вмешались посторонние фигуры. Тени глядят из углов, предвкушающе шевелясь и питаясь этим испуганным, дрожащим, бессильным светом. Ещё одна победа иррационального над нормальным, сна разума над бодрствованием… Дым от сигареты неподвижно висит в воздухе и безглазо смотрит на меня, что-то неслышно вопрошая. Потом вопрос звучит уже вслух – полупридушенный, еле выбравшийся наружу вопрос: