Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке
Шрифт:
Проблема интеллекта, рассудка, разума – одна из ведущих линий мировой философии, восходящая из глубины веков. Но главный акцент в исторической рефлексии человечества по поводу своего интеллекта или разума на протяжении всей истории был сделан на осмыслении способности человека к познанию, на раскрытии законов мышления, логики и т.д. Разум часто противопоставлялся прагматическому интеллекту или рассудку (как у И. Канта), рассматривался как интеллект, проявленный в философии и в науке или в религии.
У Б. Спинозы «Бог» выступает синонимом субстанции (в «Этике» он пишет: «Бог, или субстанция, состоящая из бесконечно многих атрибутов, из которых каждый выражает
У И. Канта разум отличается от рассудка тем, что первый проявляет себя в «науках» и, в первую очередь, в математике, физике и метафизике, демонстрируя собой теоретическое и практическое познание [1029] . Причем «чистый разум» есть спекулятивный разум, проявляющий себя в создаваемой им «системе метафизики». Антиномическая диалектика Канта была направлена на раскрытие противоречий «чистого разума», т.е. его предпосылочных установок в познании.
Интересы разума он свел к трем вопросам: «Что я могу знать?», «Что я должен делать?», «На что я имею право надеяться?». Первый вопрос у Канта остался неразрешенным, и ответ на него он связал с трансцендентальностью, с «вещами-для-нас» и с «вещами-в-себе». Ответ на второй вопрос он связал с проблемами морали. Ответ на третий великий философ увязал с категорией «блаженства», т.е. с прагматикой и пользой. «Высший разум» у Канта, как и у Спинозы, повелевает моральными законами и выступает «причиной природы».
В этом контексте «разум» Спинозы и «высший разум» Канта предстают предтечами «абсолютного разума» Г. Гегеля. Отмечу, что «мыслящая субстанция» Спинозы превращается в «интеллигенцию» у Канта.
По Гегелю, «разум есть дух». А «духовная сущность познания уже была обозначена как нравственная субстанция; но дух есть нравственная действительность» [1030] , – замечает Гегель.
Важно отметить, что, по Гегелю, важнейшей функцией разума является проверка законов, которая осуществляется в нравственном пространстве, т.е. в пространстве единства сущего и должного.
Продолжая размышления Канта о роли науки в системе человеческого разума, Гегель подчеркивает, что подлинная наука есть Логика с большой буквы, которую «следует понимать как систему чистого разума, как царство чистой мысли. Это царство есть истина, какова она без покровов, в себе и для себя самой. Можно выразить так: это содержание есть изображение Бога, каков он в своей вечной сущности до сотворения природы и какого бы то ни было конечного духа» [1031] .
Здесь мы видим и развитие мысли Спинозы о тождестве субстанции и Бога, того, что М. Хайдеггер назвал «онто-теологией». Для Гегеля часто «знание» и «сознание» выступают синонимами, потому что (здесь я цитирую К.А. Сергеева и Я.А. Слинина) «знать – это значит быть со-знанием и стремиться к тому, чтобы быть само-со-знанием; быть сознательным означает быть в состоянии познания» [1032] . Интересно, что в «Иенской реальной философии» Гегель подчеркивал: «Дух действителен не как интеллект, не как воля, но как воля, которая есть интеллект, то есть в интеллекте они (интеллект и воля) суть единство двух всеобщностей, а во всеобщей воле они суть завершенная самость.
В каком-то смысле в гегелевской «воле» при определении интеллекта («интеллект как воля») имеется предвосхищение авторского эволюционного определения интеллекта, важного для теоретической системы ноосферизма: «интеллект есть управление будущим».
Возвращаясь к определению Гегеля «разум есть дух», если «дух» понимать широко, следует подчеркнуть, что в нем заложен «ген» понимания разума как духовного разума или интеллекта и, соответственно, нравственного, этического интеллекта.
3.5. От парадигмы «разума познающего» – к парадигме «разума управляющего». Ноосферная революция в смысловедении разума
Разум, будучи «снятием» самосознания, есть способность к рефлексии, к пониманию человеком самого себя и своего собственного сознания, способность не только знать, но и владеть своим знанием. Владение же знанием есть способность, выходящая за пределы сознания, и в таком случае она есть не что иное, как свобода воли, способность, в которой соединяется воедино овладение человека знанием и самим собой. В соединении этих феноменов заключена та особая сила, которая делает человека человеком [1034] .
В.Ф. Сержантов
Таким образом, философия разума, так как она состоялась до нашего времени, была философией «разума познающего». В Эпоху Великого Эволюционного Перелома, в эпоху перехода от истории стихийной, конкурентной к истории управляемой, кооперационной, но уже в пространстве управляемой социоприродной, т.е. ноосферной, эволюции, в эпоху перехода от доминанты закона конкуренции и естественного отбора в социальной эволюции – к доминанте закона кооперации и общественного интеллекта, на передний план вышла проблема новой парадигмы идентификации разума как разума управляющего.
В «Критике «экономического разума» (2008) автор обращал внимание на вторую кантовскую антиномию чистого разума, предстающую как противоречие следующих полярных установок познающего разума:
Тезис:
«Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей и вообще существует только простое и то, что сложено из простого» [1035] ;
Антитезис:
«Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых частей, и вообще в мире нет ничего простого» [1036] .
Как известно, антиномия есть фиксация противоречия в статике, вне временной формы его развития. Но при временном развертывании она превращается в диалектику движения противоречия, включая спираль развития, носящую в гегелевской диалектике название закона отрицания отрицания.
При доминанте тезиса кантовской второй антиномии прошло развитие познания в XIX и ХХ вв. Этот тезис воплотился в таких установках познавательной системы современных наук и философии, как «атомизим», «позитивизм», «неопозитивизм» и др. Именно на почве установки на «простоту» и «атомное строение» в объекте познания сформировались такие течения западной обществоведческой мысли, как либерализм, социал-дарвинизм, мальтузианство, попперизм и др.
Но наряду с заподноевропейской линией экспликации разума на базе рационализма, исповедующего постулат тезиса второй кантовской антиномии, проявилась и русская линия экспликации разума, характерная в целом, по автору, для Эпохи Великого Русского Возрождения, тяготеющая к целостному, холистическому взгляду на мир и, соответственно, к антитезису второй антиномии чистого разума по И. Канту.