Нора Робертс. "Рожденная в грехе"
Шрифт:
– Вижу. Смутно видел, когда был маленьким, затем отчетливее, когда нашел брошь. Еще четче вижу с той поры, как ты шагнула к Брианне в кухню и взглянула на меня такими знакомыми глазами.
– Глазами Тома Конкэннона.
– Ты знаешь, о чем я говорю, Шаннон. Тогда они были холодными. Такими я их уже видел до встречи. Видел страстными, злыми, похотливыми. Видел плачущими и смеющимися. Видел, как в них мелькают призраки.
– Мне кажется, - осторожно начала она, - люди бывают чувствительны к определенной местности, к атмосфере. Существуют
– она приумолкла, когда его взгляд вспыхнул.
– Ладно, отставим пока логику. Я что-то чувствовала, чувствую там, на площадке. Что-то странное и знакомое. И мне снятся сны, - с первой же ночи, как я сюда приехала.
– Тебя это тревожит. Также сначала было и со мной.
– Да, это меня тревожит.
– Еще там бывает гроза, - осторожно подсказал он, стараясь не давить на нее.
– Иногда. Жесткая и холодная, как ледяное копье, молния разрезает небо, а земля мерзлая настолько, что задолго до появления всадника слышен грохот копыт его лошади.
– А волосы ее реют на ветру, пока она стоит и ждет. Он видит ее, и сердце его колотится также бешено и глухо, как земля под копытами.
Охватив себя руками, Шаннон отвернулась. Глядя на море, становилось легче.
– А иной раз я вижу, как в маленькой темной комнате пылает камин. Влажной салфеткой она отирает ему лицо. Он бредит, мечется, тяжело израненный, в лихорадке.
– Он понимает, что ему суждено умереть, - тихо продолжил Мерфи.
– Все, что удерживает его на краю - это ее рука, ее запах и голос, что утешает.
– Но он не умирает, - Шаннон глубоко вдохнула.
– Я вижу, как они занимаются любовью, подле огня, в каменном кругу. Я как бы смотрю и становлюсь причастна сама. Резко просыпаюсь, вся в поту, меня трясет и влечет к тебе, - теперь она повернулась к нему, и он снова признал в ее взгляде то, что видел ранее - затаенную ярость.
– Все это мне вовсе не нужно.
– Скажи, что я сделал, чем оттолкнул от себя.
– Ты здесь ни при чем.
Но он взял ее руку, настойчиво глянул в глаза: - Скажи, что я сделал не так.
– Не знаю!
– прокричала она и, устыдившись своей злобы, уткнулась в него.
– Я не знаю. А если каким-то образом и понимаю, то сказать тебе не могу. Это не мой мир, Мерфи. Он не реален для меня.
– Ты вся дрожишь.
– Не могу об этом говорить. Не хочу думать об этом. Все становится еще более безумным и невозможным, чем является и без того.
– Шаннон...
– Нет, - она исступленно прильнула к нему поцелуем.
– Таким способом мы не всегда сможем утешиться.
– Но сейчас смогли. Отвези меня обратно, Мерфи. Отвези меня, и довольно об этом.
Спорить с ней бесполезно, он понимал. Особенно сейчас, когда так близко соприкоснулась она со своими страхами. Не сумев предложить иного, он взял ее под руку и повел обратно к машине.
Грей, подходя к гостинице, увидел приближающийся грузовик и помахал рукой. Едва подойдя к окну со стороны Шаннон, почуял напряжение. И вполне отчетливо, хотя она и пыталась
– Я только что от тебя. Брианна взволновалась, когда не ответил телефон.
– Мы ездили на прогулку, - ответила Шаннон.
– Я просила Мерфи свозить меня на Луп Хэд.
– А, - кое-что прояснилось.
– Бри надеялась, что мы сможем пойти в галерею. Все вместе.
– Я бы с удовольствием, - такой выход развеял бы затянувшуюся депрессию, подумала Шаннон.
– А ты?
– обратилась она к Мерфи.
– У меня кое-какие дела, - он понимал, что огорчит ее своим отказом, но и разговаривать она сейчас не намерена.
– Сможете подождать час-другой?
– Конечно. Мэгги и ее чудовище возьмем с собой. Роган уже там. Подходи, как освободишься.
– Мне нужно переодеться, - выпалила Шаннон. Уже открывая дверь, обернулась к Мерфи.
– Буду ждать тебя здесь, ладно?
– Отлично. Не позднее, чем через два часа, - он кивнул Грею и поехал.
– Тяжелое утро?
– тихо спросил Грей.
– Более чем. Похоже, я не в состоянии обсуждать с ним, что будет дальше (или что было раньше, призналась она себе).
– А что будет дальше?
– Мне нужно возвращаться, Грей. Я должна была уехать неделю назад, - она прислонилась к нему, когда он перекинул руку ей на плечо, и устремила взгляд в долину.
– Работа не терпит.
– Злополучная скала и опасное место. Подобное случалось со мной несколько раз. Царапинами не отделаешься, - он провел ее через ворота, по тропинке и к ступеням.
– Если бы мне предстояло спросить тебя, чего ты желаешь в жизни, смогла бы ответить?
– Месяц назад - с легкостью, - она присела рядом с ним, разглядывая наперстянки и аквилегии.
– Ты веришь в провидение, Грей?
– Интересный вопрос.
– Да, никогда не думала, что буду интересоваться подобным, - она обернулась и вгляделась в него.
– Спрашиваю тебя, потому что ты американец.
– Он улыбнулся, она подхватила.
– Понимаю, как это звучит, но выслушай меня. Ты прижился здесь, в Ирландии, но все равно остаешься янки. Зарабатываешь художественной литературой, сторителлингом, но применяешь современное оборудование. В офисе у тебя стоит факс.
– Да, и в этом вся разница.
– Это значит, что ты представитель двадцатого века, передовой человек, который разбирается в технологиях и использует их.
– У Мерфи первосортный доильный аппарат, - подчеркнул Грей.
– Его новый трактор отвечает лучшим современным технологиям.
– А он вырезает для себя торф, - закончила Шаннон с улыбкой.
– И кровь его замешана на кельтской мистике. И ты не возьмешься отрицать, что часть души его верит в банши и фэйри.
– Ну хорошо, я бы сказал, в Мерфи великолепно воплощена старая и новая Ирландия. Стало быть, твой вопрос ко мне звучал, верю ли я в провидение.
– Он выдержал паузу.
– Стопроцентно.