Нора Вебстер
Шрифт:
Сжав губы, она с озабоченным видом направилась к Норе – размеренно, неспешно.
– Вот доживешь до старости, Нора, тогда поймешь. Странное такое чувство – радость от всякой мелочи ничтожной пополам с недовольством всем на свете. Не знаю, что это такое. Не так уж я устаю, но только проснулась, и уже полумертвая.
Она оперлась на руку Норы, перебираясь через оградку, стянула перчатки, когда они двинулись через рощу.
– Идем наверх, – пригласила она уже в доме. – Там прибранней, есть новая чайная машина, а на площадке плитка и всякое прочее. Дай только сполосну руки, умоюсь, и через
Нора забыла, какие в верхних комнатах высокие потолки. Серый, давящий, какой-то водянистый свет лился на серый же ковер, на белые стены, на темно-синие абажуры, синие подушки на тахте, синие шторы, узорчатый коврик и высокий, забитый под завязку стеллаж, этот свет придавал комнате своеобразный, неожиданный шик, о котором и не догадаешься, глядя на дом снаружи, с гравиевой дорожки или из мертвой фруктовой рощи.
Нора встала у окна, посмотрела на улицу, и до нее впервые дошло, какой сумбур внесли ее сыновья в эти комнаты, обставленные с такой заботой. Даже здешний хаос был частью существования Джози, ее жизни, в которой не предусматривались помехи. Тогда Нора думала, что разумнее оставить их с тетушкой, а не с сестрами. Она не повезла их в Килкенни к Кэтрин, хотя та предлагала, поскольку своих у нее нет. А Уна, младшая сестра, переехала к ним, присматривать за Айной и Фионой, когда та приезжала на выходные. Уны просто не хватило бы еще и на двух мальчишек; не по силам это было и Маргарет, сестре Мориса, хотя она и ворковала над ними. Нора не могла оставить их и на попечение соседей или кузенов. А у Джози были и место, и время, и жила она достаточно близко к городу; мальчики знали и ее, и Джона, и его жену; они знали и старый сельский дом, и даже сооруженную Джози пристройку. В то время подобный выход представлялся разумным. Но почему-то не теперь, когда Нора, глянув в окно, повернулась и обвела глазами пространство, которое Джози устроила себе для покойной старости, – напрасно она так надолго оставила здесь мальчиков.
Джози причесалась и надела кашемировый свитер. Она вкатила столик на колесиках с чайником, двумя чашками, блюдцами, сахарницей и кувшином молока.
– Пусть чай настоится, – сказала она и подошла к окну. – Здесь замечательно, когда погода хорошая и работает отопление, тепло и зимой. Меня беспокоили обогреватели. Я боялась пересушить воздух, но все работает…
– Джози, я хотела спросить о мальчиках, – перебила ее Нора.
– Они в порядке? – Джози направилась к столику.
– Я ни разу не спросила, каково с ними было.
– Каково было мне? – уточнила Джози.
Нора не ответила.
– Нора, я же сама предложила и не кривила душой.
– Каково было им? – тихо сказала Нора.
– Ты меня в чем-то обвиняешь?
– Нет, просто спрашиваю.
– Ну так сядь и не смотри на меня так.
Нора села на тахту, а Джози устроилась рядом в кресле.
– Донал стал заикаться.
– Да, Нора, это здесь началось.
– И с Конором я тоже не понимаю, что творится. А у Донала был в субботу кошмар. Не описать словами, какая жуть.
Джози подтянула столик поближе и принялась разливать чай.
– Молоко и сахар добавь сама. У меня не получается рассчитать.
– Что с ними здесь произошло? – спросила Нора.
Джози положил
– По-моему, им досаждала тишина, – сказала она.
– Тишина? И все?
– Да. Они же городские. И надо было, наверно, свести их с местными ребятами, пусть бы играли, но они не захотели. Так что засели здесь. А тут тихо. И они все ждали тебя, но ты так и не приехала. Они вскидывались, побросав все дела, как только слышали вдали шум мотора. А время шло. Не знаю, о чем ты думала – оставила их здесь и ни разу не навестила.
– Морис умирал.
– Конор писался чуть не каждую ночь. Не понимаю, о чем ты думала, бросая их здесь так надолго, – повторила Джози.
– У меня не было выхода.
– Что ж, ничего не поделать. Ты надеялась, что они вернутся, не изменившись?
– Не знаю, на что я надеялась. Решила приехать и спросить.
– Ну вот и спросила, Нора.
Обе надолго замолчали. Нора несколько раз порывалась что-то сказать, но каждый раз осекалась.
– Я ухаживала за Морисом, – выговорила она наконец.
– Объясняй, как хочешь, я вовсе не в претензии. Когда Конор пригорюнился, я попробовала поговорить с ним и успокоить, но не знала, скоро ли ты появишься. О чем думал Донал, я понятия не имела. Он из тех, за кем приходится следить, а может быть, нужно и за обоими глаз да глаз. Я звонила тебе в гостиницу, но ты не перезванивала.
– Ситуация ухудшалась с каждым днем.
– Я звонила, а ты не перезванивала.
– Телефон разрывался, все хотели узнать.
– Я – “все”, что ли?
– Я не знала, как надолго…
– И мальчики не знали. Так что мы тут все лезли из кожи вон. К концу им стало получше. Под конец Конор лишь иногда писался в постель.
– Я не знала про постель. Спасибо тебе за все.
– Тогда возвращайся к ним.
– Так и сделаю, Джози.
Она не допила чай, поднялась. Немного выждала на случай, если и Джози встанет, но та осталась на месте. Тетушка сидела в кресле, подавшись вперед, глядя в пол и ссутулившись.
– Может, мы скоро тебя проведаем, – сказала Нора.
– Я зайду, когда снова буду в городе.
Нора спустилась по лестнице и обошла дом, направляясь к машине. Был еще день. Взглянув на часы, она обнаружила, что визит не продлился и получаса. У нее оставалось время заехать при желании в Уэксфорд и пройтись по магазинам.
Глава третья
Джим, ее деверь, сидел в мягком кресле напротив нее у камина. Дождавшись, когда мальчики выйдут в переднюю комнату, он извлек из внутреннего кармана какие-то бумаги и протянул их Норе.
– Ты все еще хочешь прибегнуть к этим молитвам? – спросил он.
– Хочу, – ответила она.
– Мы надеялись, что ты передумаешь.
Маргарет, сестра Мориса и Джима, улыбнулась.
– Джим их не любит, – сообщила она Норе чуть ли не по секрету, как будто Джима рядом не было. – Бог свидетель, за наших с тобой мам мы подали только простые молитвы на поминальных карточках.
– Да и дороже обойдется, – добавил Джим.
– Ну, для Мориса это малость, – возразила Нора. – И устроит меня.
– Мы этих молитв вообще не знаем, – сказала Маргарет.