Нортенгерское аббатство (пер. В.Литвинец)

Остин Джейн

Отец, мать, Сара, Джордж и Гарриет – вся семья собралась у входа, чтобы встретить свою любимую Кэтрин, у которой при виде такой трогательной сцены сжалось сердце. Соскочив с экипажа, она обняла каждого из них и почувствовала на душе невероятное облегчение. Окруженная теплом и вниманием, она была почти счастлива! На какое-то время все ее невзгоды и печали отступили на второй план. Ей было так приятно снова оказаться среди своих! Спустя минуту вся семья уже сидела за чайным столиком, который миссис Морланд собрала на скорую руку для своей бедной дочери, чей бледный и усталый вид сразу же бросился ей в глаза. Лишь после этого последовали вопросы, непосредственно касающиеся ее поездки.

Наконец, преодолев нерешительность и сомнения, Кэтрин нехотя начала свой рассказ, который

через полчаса стал больше походить на объяснение. Однако за все это время ее родственникам так и не удалось понять причину или узнать подробности ее столь внезапного возвращения. Цепким умом они не отличались, зато умели в большинстве случаев оставаться невозмутимыми и не принимать близко к сердцу обиды. Но только не сейчас! На подобное обращение со своей дочерью они не могли закрывать глаза не могли простить такого пренебрежения. По крайней мере, первые полчаса. Не находя в ее путешествии ничего романтического, мистер и миссис Морланд думали лишь о том, какими неприятностями могла обернуться для нее такая долгая поездка. Даже они сами не рискнули бы отправиться в дорогу поодиночке. Генерал Тилни, по их мнению, поступил неблагородно и неблагоразумно. Настоящий джентльмен или глава дома никогда бы не позволил себе подобных вольностей. Почему же он пошел на такой шаг? Что заставило его забыть о гостеприимстве и изменить свое отношение к их дочери? На эти вопросы они, равно как и сама Кэтрин, затруднялись пока ответить. Однако нельзя сказать, что неведение их угнетало; уже после нескольких тщетных предположений они сошлись на том, что все это очень странно и сам генерал тоже очень странный. Такой вывод для семьи оказался вполне достаточным, и их негодование вскоре прошло; хотя Сара, стремившаяся понять непостижимое, еще какое-то время продолжала строить невероятные догадки.

– Любовь моя, ты занимаешься никому не нужным делом, – наконец одернула ее мать. – Все равно ты ни до чего не докопаешься. Да и стоит ли?

– Допустим, можно понять, почему он выпроводил Кэтрин, когда вспомнил о приглашении, – не унималась Сара, – но почему он не сделал этого так, как подобает воспитанному человеку?

– Жаль только молодых людей, – произнесла вдруг миссис Морланд. – Им сейчас, наверное, очень грустно. Но теперь, впрочем, это не имеет никакого значения. Главное, что Кэтрин наконец дома, где ее душевное спокойствие не зависит от милости генерала Тилни.

Кэтрин тяжко вздохнула.

– Хотя, – продолжала рассуждать ее мать, – я рада, что не знала загодя о твоем путешествии. Слава Богу, все обошлось. Но думаю, это испытание пойдет тебе на пользу. Знаешь, моя дорогая Кэтрин, ты всегда была очень легкомысленной. Надеюсь, что в дороге, делая остановки для смены лошадей или еще зачем-нибудь, ты все время была начеку и, кроме того, экономно распоряжалась деньгами.

Кэтрин тоже на это надеялась, но вспоминать все подробности своей поездки у нее просто не было сил. Она настолько вымоталась, что желала лишь поскорее остаться одной, поэтому с радостью согласилась на предложение матери пораньше лечь спать. Родители, узревшие в ее угнетенном виде лишь естественную реакцию на необыкновенно утомительную поездку, покинули ее, рассчитывая, что после хорошего сна вся усталость пройдет. Когда же они встретились на следующее утро, то обнаружили, что, вопреки их ожиданиям, Кэтрин выглядела не намного лучше. Тем не менее, они по-прежнему не подозревали, что могло произойти куда большее несчастье, ибо их ни разу не посетила мысль о ее разбитом сердце. Для родителей, чья семнадцатилетняя дочь только что вернулась домой со своего первого путешествия, это было очень странно!

Как только завтрак закончился, она отправилась к себе, чтобы выполнить обещание, данное мисс Тилни. Время и расстояние убедили Кэтрин в том, что она может доверять своей подруге, и она уже даже начала укорять себя за то, что очень холодно рассталась с Элеанорой, чья доброта и забота только сейчас заставили Кэтрин посочувствовать ей и понять то состояние, в котором она осталась. Какими бы сильными не были ее переживания, они, тем не менее, не могли помочь ей составить письмо, адресуемое Элеаноре

Тилни. Кэтрин никогда прежде не испытывала таких трудностей. Чтобы написать письмо, которое отдаст должное и ее чувствам, и ее положению, выразит благодарность за все ее внимание, будет проникнуто теплом и искренностью и в то же время лишено обиды, – письмо, которое не причинит Элеаноре страданий и не заставит краснеть самое Кэтрин, если вдруг попадет в руки к Генри, – требовалось немалых усилий и большого такта. После долгих раздумий она наконец решила, что безопаснее всего будет ограничиться несколькими короткими фразами. Таким образом, она остановилась на тысяче наилучших пожеланий от чистого сердца и на благодарности за одолженные Элеанорой деньги, которые Кэтрин, конечно же, вложила в конверт.

– Странное вышло знакомство, – заметила миссис Морланд, когда письмо уже было готово. – Так быстро завязалось и так скоро закончилось. Жаль, что все случилось именно так, а ведь миссис Аллен считала их очень милыми молодыми людьми. И как печально, что тебе не повезло даже с этой Изабеллой. Ах, бедный Джеймс! Ну да ладно, век живи – век учись. Надеюсь, следующие твои подруги окажутся более порядочными.

Кэтрин зарделась и решительно заявила:

– Нет более порядочной подруги, чем Элеанора.

– Если так, дорогая, то осмелюсь предположить, что когда-нибудь вы снова с ней встретитесь. Не стоит расстраиваться. Десять против одного, что вы увидитесь в ближайшие годы. Вот будет радости-то!

Но миссис Морланд не удалось таким предположением утешить свою дочь. Возможная встреча в ближайшие годы заставила Кэтрин задуматься над тем, что может произойти за это время. Она никогда не забудет Генри Тилни и будет вспоминать о нем с той же нежностью, что и сейчас. Зато он может забыть ее. Что в таком случае даст ей эта встреча? Представляя себе их возобновленное в будущем знакомство, она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Ее мать, заметив тщетность своих попыток успокоить дочь, предложила, для того чтобы развеяться, заглянуть к миссис Аллен.

Оба дома отделяла лишь четверть мили. Когда они шли, миссис Морланд высказала все, что думает по поводу размолвки Джеймса.

– Нам, конечно, жаль его, – проговорила она, – но, с другой стороны, в этом нет ничего плохого. Она ему не пара. Джеймсу вообще не следовало обручаться с девушкой, с которой он так мало знаком и у которой ничего нет за душой. А теперь, после такого ветреного поведения, мы и вовсе не можем отзываться о ней хорошо. Сейчас Джеймсу, понятно, приходится нелегко, но это продлится недолго. Зато, так неудачно сделав первый выбор, он, полагаю, впредь будет действовать более осмотрительно.

Вот в таком сжатом виде Кэтрин услышала мнение матери об их отношениях. Но вскоре одна лишняя фраза уже могла вывести ее из равновесия и заставить сказать что-нибудь невпопад, ибо она начала погружаться в воспоминания тех ощущений и переживаний, которые наполняли ее, когда она последний раз торопилась по этой хорошо знакомой дороге. Не прошло и трех месяцев с тех пор, как Кэтрин, одержимая приятными ожиданиями, пробегала здесь взад-вперед чуть ли не десять раз в день. Тогда она предвкушала пока не ведомые ей радости и даже не подозревала о том несчастье, которое ждало ее впереди. Три месяца назад у нее на душе было легко и спокойно, однако вернулась она совершенно другой!

Аллены, несмотря на ее внезапное появление, приняли Кэтрин с тем же радушием, что и обычно. Каким же сильным было их удивление и каким большим – их негодование, когда они узнали о том, как с ней обошлись, хотя миссис Морланд поведала им обо всем без преувеличений и без особых намерений вызвать сострадание.

– Вчера Кэтрин нас просто поразила, – сообщила ее мать. – Она всю дорогу ехала совершенно одна. Узнала о своем возвращении лишь в субботу вечером, так как генерал Тилни по какой-то непонятной причине вдруг решил от нее избавиться и чуть ли не выгнал ее из дома. Просто чудовищный поступок. Он вообще, должно быть, очень странный мужчина. Тем не менее, мы так рады, что она снова с нами! Приятно и то, что Кэтрин не такая уж беспомощная и может самостоятельно преодолеть столь большое расстояние.