Нос. Том 2
Шрифт:
– А вы садитесь, садитесь. Кто на диван, кто кресло подвиньте, кто стульчики возьмите, если надо.
Миша уселся с правого краю на диван рядом с Денисом, который продолжал молча тупить в одну точку, иногда поглядывая на нас. Света села рядом с Фарой, продолжающим читать книгу, и сидевшим слева от Дениса. Марк подвинул стоящее рядом лёгкое креслице к левому торцу стола для Саши и она села в него. Я взял пару стульев, стоявших недалеко от телевизора, – и заодно убавил его, – и поставил их тоже к столу: один с торца напротив Саши, куда сел Марк, а другой рядом
Через пару минут вернулся дядя Витя, неся две табуретки, которые поставил слева от меня – между мной и Сашей. А за ним в зал зашла, как я понял, Наташа: относительно привлекательная девушка в лёгкой «слоистой» чёрной мини-юбке, полупрозрачных тёмных колготках, какой-то блузке в тёмных тонах и цветочных узорах с блестяшками, и с очень странными волосами, покрашенными, как пришло мне в голову, в клоунские полосатые штаны – прядь блондинистых волос, прядь чёрных, прядь блондинистых, прядь чёрных и так далее, чередуясь по всей голове, стекая с макушки к её плечам. Глаза её подчёркивали чёрные тени. Весь этот относительно привлекательный образ становился нелепым и смешным, ведь эта Наташа, в этом своём мрачно-полубунтарском образе, тащила подмышками две здоровые баклахи пива, ковыляя и пытаясь их не уронить. «Хотя… – подметил я. – Фигура у неё неплохая».
Дядя Витя, поставив табуретки, взял сперва одну баклаху и поставил её на одну табуретку, а затем другую, и поставил её на пол. Наташа плюхнулась на табуретку, а дядя Витя, открывая бутылку, треща крышкой, отрываемой от кольца под ней, сказал:
– Ну что? За знакомство выпьем, что ли?
– А кроме пива есть что-то? – неуверенно спросил я.
– ВОДКА! – рассмеялся дядя Витя.
Улыбаясь, я немного помолчал, но затем добавил:
– А не алкоголь есть? Сок там, газировка? Да что угодно, в принципе…
– Ну… Ну сходи на кухню, посмотри, может найдёшь чего.
– Да, я сок покупал, вроде, – добавил Миша.
– Хорошо, – сказал я и встал из-за стола.
– А! Блядь! Стаканы-то забыл нахуй! Не в службу, а в дружбу – возьми кружек и стаканов заодно, – сказал мне дядя Витя.
– Без проблем, – ответил я и отправился на кухню.
Выйдя из зала, я повернул направо, – шутливо про себя подметив, что мне знакома подобная планировка и где-то я её уже встречал, – и пошёл на кухню. Подходя к ней, я заметил, что за стеной за ней в темноте находится лестница, ведущая наверх. По всей видимости, на второй этаж. Что логично.
Я завернул на небольшую кухню и чуть подскочил от испуга:
– Ох ты ж ёб… – было начал восклицать я, но потом успокоился, но решил всё-таки закончить ругательство, но спокойно и без испуга: – аный в рот…
У приоткрытого окна на кухне, из которого веяло морозом по полу, сидел синюшный лысый человек, покрытый синеватыми наколками с размытыми контурами, – которые у меня даже не получилось разобрать на какие-то конкретные образы, – болезненно худощавый и курящий в это самое окно. Сигарету он держал в правой руке, тогда как левая была у него на коленях и на ней не было кисти. Я не ожидал его встретить,
– О, здорова! – хриплым голосом он поприветствовал меня.
– Здрасте, – ответил я.
– Как звать? – он потушил бычок и повернулся ко мне.
– Нос зовут меня обычно, а так…
– Меня Ванёк звать, приятно познакомиться, – протянул он мне слегка трясущуюся правую руку, улыбаясь почти беззубым ртом, но в глазах его была какая-то наивная доброта.
– Взаимно, – я пожал ему руку, ощутив необычную сухость его ладони.
В поисках альтернативного напитка для себя я полз своим взглядом по кухонным окрестностям вокруг, по стенам с голубой плиткой на них, по столам с посудой и тряпками и всякой утварью, пока, не найдя ничего, не наткнулся на холодильник. Подойдя к нему, я открыл дверцу и начал рассматривать его внутреннее содержание.
Среди обычных продуктов типа масла, яиц, молока, разных овощей, каких-то банок с чем-то, солений и т.д. я не увидел ничего, что было бы похоже на сок или газировку. Немного расстроившись, я закрыл дверцу и почесал затылок. Ванёк всё это время молча следил за мной взглядом.
– Что ищешь-то? – спросил он, перебиваясь на какой-то жуткий кашель.
– Да мне сказали, что тут сок есть или газировка… – вздохнул я.
– Не. Был сок. Я выпил.
– А что, только одна коробка была?
– Да.
– Ну ладно, – я развёл руками и подошёл к столу с утварью.
Пошарившись по ящикам, я набрал пять разномастных кружек и три чашки, расписанные под какие-то узбекские мотивы. Или таджикские. В общем, южно-восточно-СНГшно-азиатские. И, по моим подсчётам, не хватало ещё двух.
– А ещё кружки есть тут? – обратился я к Ваньку, постаравшись избежать обращения на «ты» или на «вы», поскольку не знал, как мне следует к нему обращаться.
Он поводил головой в стороны, осматриваясь, а затем сказал:
– Кружек я не видел, но есть стаканы одноразовые, вроде. Там в пакете посмотри, – и указал мне на пакет, лежащий на полу у холодильника.
Я подошёл к пакету и заглянул в него. Там была стопка больших одноразовых стаканов. Я достал пару из неё, подошёл к столу с кружками и засунул их в одну из них. Ванёк всё продолжал молча наблюдать.
– А что вы не с нами там? – обратился я к нему, автоматически сказав «вы».
– Ну… Ну вот так вышло, – ответил он.
– Так пойдёмте, там разливают уже. Поможете кружки донести мне.
– Да не. Мне тут хорошо.
– Ну ладно, – сказал я и начал нанизывать ручки кружек на пальцы левой руки.
У меня это вышло, пять кружек за ручки были подвешены на указательном, среднем и безымянном пальце левой руки. На указательный и средний правой руки я надел широкие узбекские чашки. Осторожно, смотря под ноги, я пошёл обратно в зал.
Придя обратно, я подошёл к столу, где все улыбались от чего-то смешного, чего я не застал, и поставил кружки на свободное от расставленных тарелок с едой и без неё место.