Носитель фонаря

Олейник Тата

– Да о чем вообще разговор? – сказал Акимыч, – Тут и обсуждать нечего.

– Это вы уж сами решайте, – сказал Гус, – не мое это дело такими деньжищами распоряжаться, я и не знал, что такие вообще бывают.

– Лукась?

Портье явно страдал.

– А если этих денег не платить, он точно с концами помрет? Конечно, – поспешно добавил он, – я всею душою желаю, чтобы сир Нимис оставался в добром здравии, и если вы абсолютно уверены, что иначе он действительно помрет…

– Лукась, – сказала Ева, – я дам тебе пять тысяч, – только заткнись. Бери их и благодари небеса за то, что тебе не надо платить за капсулы, за хостелы, что тебя

не касаются ни банковские кредиты, ни медицинские счета. Акимыч, возьми одиннадцать тысяч. На три месяца аренды и процентов тебе точно хватит с головой. Себе я тоже немножко отложила на оплату хостела. Гус Гаффи, я заранее считаю себя дурой, но вот тебе сто золотых на руки. Мы еще пару дней побудем в Ноблисе, и ты постараешься доказать, что тебе можно доверять наличные. Нимис, помолчи! Завтра мы с тобой идем в банк и открываем счет на имя Гуса, куда я переведу вексель в тот момент, когда мы будем уже на палубе «Эльвиры» – две тысячи золота будут лежать на твоем счету, Гус, в банке Ноблиса – совершенно недоступные из любой другой точки мира. Итого, после всех этих манипуляций у нас остается 9600 золотых монет, вместе с выплатой от замка. Этого еле-еле хватит на то, чтобы добраться до Мантиса, дождаться там рейса на Таосань, доплыть до восточного континента и первое время там перекантоваться. Так что я советую вам не шиковать с приобретением снаряжения в дорогу. Лукась, а ты свои деньги опять родственникам пошлешь?

– Ну да, – сказал Лукась. – Там они по крайней мере останутся целыми и даже приумножатся.

Ева, занимающаяся выпиской векселей, замерла.

– Знаешь что, Лукась Ратциг, – сказала Ева, – как казначей клана я несу ответственность за финансовое благополучие его членов, поэтому не переведу тебе чек, пока ты не скажешь – чем занимается в Развиле твой знаменитый кузен.

Да… Любопытством у нас не только Лукась страдает.

Лукась явно засмущался, глаза его забегали, он нервно потер ладони.

– Мой кузен не занимается ничем особенным и ничем интересным!

– Давай-давай, – подзадорила его Ева, – колись!

– Просто, кхм,.. в Развиле довольно много одиноких людей и даже попрыгунчиков, чьи дни проходят без радости общения кхм… душевного общения! – с лицами противоположного пола, близкими по взглядам и по духу. Мой кузен и другие члены нашей семьи создали такое место, где одинокие сердца могут встречаться и знакомиться.

– Люк! – восторженно взвыл Акимыч, – твой кузен держит бордель в Развиле!

– При чем тут бордель, – возмутился Лукась, – это клуб, место встреч!

– Дом свиданий, – вкрадчиво сказала Ева.

– Да! То есть, нет! Не в том смысле свиданий! Познакомившиеся там пары могут даже сочетаться браком – это главная цель клуба!

– Это попрыгунчики-то с солевых озер и из лагеря лесорубов будут браком с неписями сочетаться? – захохотал Акимыч, – Ты сам-то думай, что говоришь! Игроки вообще на неписях не женятся!

– Ну, здрасьте, а как же твой любимый Альтер Эго? Он же женился на дочери риверрийского императора. – сказал я.

– Ха, ну на дочери императора я бы и сам женился. А что, удобно! В игре ты король, а надоело – вылез из капсулы и пошел пиво пить!

– Вот, – сказала Ева, передавая Лукасю чек. – Прими этот скромный вклад в развитие высоконравственного бизнеса твоего кузена. Теперь я меньше волнуюсь за безопасность вложенных тобой туда финансов. Бизнес действительно надежный. Ну, а ты почему еще здесь? – обратилась Ева к Акимычу, – Мы же

договорились, что ты, наша единственная свободная пташка, сейчас летишь и потрошишь своим клювиком форумы, дабы узнать почему мадам лиловый прыщ передумала нас воевать.

Акимыч вернулся через четверть часа.

– Только не говори, что ты уже успел все выяснить, – скептически предупредила его Ева.

– На форумах про нас вообще ни слова.

– Да ты у нас прямо герой-разведчик, этот, как его… кто помнит какого-нибудь известного разведчика? Мата Хари, во!

– Знаменитый разведчик – это нонсенс, – сказал я

– Но зато, – продолжал Акимыч, – у них главной новостью сообщение о том, что они подали заявки на атаку сразу двух замков. Одни называется Пош, а второй… а второй я забыл.

– А, ну тогда понятно, – сказала Ева.

Лично мне по-прежнему было ничего не понятно, поэтому я с интересом смотрел на нашего казначея.

– Уровень клана влияет на лимит войн, который ты сам можешь объявить. Полагаю, фиолетовые могут быть пока инициаторами трех войн максимум. Видимо, с люпусами мира они так и не заключили, те на них, похоже, продолжают охотиться, а теперь фиолетовые еще на два клана наскакивать решили, мелких каких-нибудь. В такой ситуации им, конечно, не до нас. Тем более они уверены, что мы надежно спрятались за задницей бастардов. Ты, Ним, кстати мир им подтверди.

– Что сделать?

– Они от войны с нами отказались, но мы то с ними по-прежнему находимся в состоянии войны, так что достань свою доску клан-лидера и нажми галочку "прекратить войну". Вот так.

– Так просто? А зачем мы в прошлый раз с ними договор заключали, с подписями, нотариусами, юристами?

Потому, что полный мирный договор предполагает, что если кто-то из сторон его нарушаает, вторая имеет право обратиться в суд. И если суд решит, что условия договора были не соблюдены, то виноватый попадает на нехилый такой штрафчик. А сейчас мы типа разошлись без каких либо условий.

– Погоди! – заволновался я. – в договоре же было указано, что мы не претендуем на часть добычи, а я у них замок, получается, оттяпал. Это что же, они на нас могут в суд подать? И нам присудят какой-нибудь миллион штрафа?!

– Я беспокоилась об этом целых полчаса, пока эта истеричка не кинула нам объявление войны, что сделало наш договор ничтожным. Думаю, когда она начала соображать, то накусала себе локтей досыта – дело мы вполне могли и проиграть. Нет, Лукась, мы сейчас тоже не можем подать на них в суд – они-то нам войну объявили как раз ни на йоту договор не нарушив, повод мы им дали жирный!

***

Я отправился на биржу, перевел игровое золото в валюту и оплатил себе сто дней жизни. Девяносто девять, если быть точным, не оставаться же мне с десятью серебра в кошельке. После чего пришел в себя в магазине, где приказчик, любезно кланяясь и благодаря, упаковывал в бумагу с венезелями полдюжины белых сорочек. Ладно, в конце концов в Таосань наверняка жарко, и белые одежды, уверен, пригодятся. Еще сто золотых я потратил уже с полной серьезностью и ответственностью: купил новый походный коврик, крепкое одеяло, красивую крепкую миску, новую ложку и кружку повместительнее. Мыло тоже кончилось… Стоп! – сказал я себе еще через час и с ужасом заглянул в кошелек. Что же, могло быть и хуже. Если питаться одними сухарями, то до Таосань я дотяну.... Подходя к ночлежке уже поздно вечером, я чуть не упал, споткнувшись о что-то большое, лежащее на тротуаре.