Новатерра

Булавин Георгий Георгиевич

– Мальчики, - походя бросила 'дорогим гостям', - вас обслуѓжит Леночка, моя напарница. Как надоест здесь, подходите, посиѓдим, чайку попьём. Я живу...

– Спасибо, лапа, - перебил её Серёга, - Петрович-то свобоѓден, его дело медицинское, а у нас проблемы иного плана.

– Очень жаль, очень жаль, а то бы...

– Прости, лапа, никак!

– Что же делать?! Конечно, жаль... Очень рада была с вами познакомиться, заходите еще, примем по высшему разряду!

Дождавшись, пока 'лапа' унесётся к выходу, Шаталин усмехѓнулся и наполнил

рюмки.

– Да-а, Валентиныч, у дамы действительно здорово колет, только, думаю, не в спине.

– Петрович выручит.

– Изнасилует она ветерана, я аж прямо сочувствую. Боюсь, к деѓвяти в магазин он при всём желании не возвратится, а адресок боѓлезная оставить не успела.

Богачёв поднял рюмку.

– Не вернётся, так я его сам за гениталии из коѓлыбельки выну.

– А как же..?
– начал было Шаталин.

И только тут углядел за столиком у выхода двоих станичных разведчиков при трёх столовых приборах.

– Ну-у, Сергей Валентиныч, должен признать... Ваше здоровье!

– А куда оно денется?! Давай-ка мы с тобой, Дока, лучше братву помянем, всех, кто не дожил...

– Да, ты прав! Царствие им небесное и земля пухом! Третий!

Друзья умолкли, скорбно выпили не чокаясь и окропили хлеб последней каплей водки. Как положено. Как принято. И как душа велит...

Яичница и вправду оказалась удобоваримой, хотя и подостыла, не так уж досаждали мухи, принюхался ядрёный самосад, шалавы за соседним столиком мало-помалу начали казаться симпатичными, а неѓнавязчивая музыка плешивого еврея-виртуоза то будоражила, то наѓвевала грусть. Русскую грусть, что шепчет мужику - достань посѓледний стольник! Один лишь раз живём... ну, два от силы... Эй, человек! Водки всем, сколько захотят! И 'Чёрного тюльпана' от души забацать! До дна! И не стесняйтесь плакать, пацаны! Э-эх, 'Прощай, братан, тельняшку сбереги, она заменит орден и медаль'...

Они сидели, ели, выпивали по чуть-чуть, болтали. Нет, не о бабах. По традиции, про ЭТО - на работе. И не про то, что деньги на исходе - их хватало. Не о проблемах. Просто так. За жизнь. За прошлое, что оборвалось так нелепо и ужасно...

– Под Толстой-Юртом сидим как-то, - рассказывал Док, - от тушнины аж воротит. Комбат говорит - рыбки бы жареной! Какие пробѓлемы?! До озерка - метров шестьсот. Удочки есть, но не бросать же стол, верно? А пошли бойца, так или снайпер снимет, или 'духи' уведут. Что делать? Глушить! Звоним соседям-артиллеристам, мол, ребята, будете бабахать - ошибитесь в сторону пруда, бакшиш с нас! Те и 'ошиблись'... Слушай, мы только двух рыбов более или менее целых нашли. А через час приходит делегация от добрых ваххабитов: у них коров на пастбище в фарш размолотило, пока пушкари к озеру приѓстреливались!

– Да-а, - не слишком в тему поддержал его Серёга, - а вот в Приднестровье, когда война шла, случай был - кино в натуре! Мне дед рассказывал, сам я тогда даже под стол пешком ещё не ходил, да и родители жили уже в России, в Нилгороде. Киевские бродяги перетолковали

как-то меж собой, типа, мочилово под боком, а мы еще ствоѓлов не запасли на халяву. Послали в Тирасполь Колю Жука, он оттуѓда был, да после пятой ходки осел в Киеве. Коля приехал, как полоѓжено, пришёл в общину, так, мол, и так. А смотрящий по городу ему говорит - легче всего надыбать на передовой. Дал ему двоих шпанюков на подмогу, записался бродяга в гвардию, автомат полуѓчил, гранаты, четыре магазина. Под Бендерами взвод с позиций отошёл, а Колю в плечо зацепило. Пока расчухался, тут румыны его за хибо и нахватали. В Кишинёв привезли, в больничку МВД опредеѓлили - а он расписной весь, язык даже русский забыл, только по-фене может. Как поднялся, слушай, крик - сепаратисты тюрьмы открыли, набирают свои отряды из уголовников! Жук, блин, сепараѓтист! Братва его как-то вытащила, я не знаю точно, однако смех по всему Союзу бывшему стоял - награждать бродягу надо!..

За легким трёпом наблюдательный Серёга приметил молодого парня рэкетирского обличия. Тот вошел в зал, 'даванул косяка' на их сам-друг компанию, поднял рюмашку с бандюганами и подсел к оживившимся шалавам, а сам кивнул Серёге в сторону крыльца. Через минуту они встретились на свежем воздухе.

– Простите, уважаемый, вы Сергей Малый?
– оглядываясь и заметно нервничая, спросил 'коллега'.

– Допустим...

Парнишка протянул радиостанцию.

– Свяжитесь с Буциком.

Богачёв предпочёл свой мобильный. Несколько лет назад станичники добыѓли на руинах сгинувшей цивилизации сотовое оборудование, установили дома базовую операторскую станцию, понатыкали в округе ретрансляторов, тем самым обеспечив связью себя и нужных им людей.

– Сэмэныч, наше вам!.. Да... да.... да.... конечно, брат... отличѓно... благодарю, я - твой должник... как договаривались... будь! Ну, правильный пацан, - с улыбкой обернулся он к молодому человеку, - раскалывайся!

– Значит, так: где-то около десяти вечера сидел я, типа, в магазине у Толѓстого, тёлку одну клеил. Они уже закрываться надумали, как вдруг подъѓезжает микроавтобус 'Фольксваген Транспортер', тёмно-синий, поѓмятый весь. Зашли двое чуть помоложе вас, крепкие, вежливые, без понтов, в зелёных майках и военных штанах, ботинки даже одинакоѓвые, с высокой такой халявой. Секу я - точно! Как Буцик говорил: чужие, молодые, в военной форме. Купили три ящика минералки и весь хлеб, сколько было, буханок двадцать. Как отъехали, я в свою 'бэху' и за ними...

– Тебя не просекли?

– Не, она тоже тёмно-синяя, а света нет - лампочки где взять?!

– Зайди утром в наш лабаз. Барин тебе выдаст, я предупрежу.

– Благодарю, брат! Так, короче, поехали они в сторону Никольѓского, со второй горки спустились, а как я на вершину заехал - их и нету!

– Тьфу, мать..!
– поторопился выругаться Богачёв.

– Не, уважаемый, там деваться некуда, только река, лес и всего одна дорога вправо уходит.