Новая хозяйка собаки Баскервилей
Шрифт:
– Мама, я заеду к тебе сегодня? – Катя позвонила маме с работы.
– Я занята. – Наталья Владимировна никогда не была свободна.
– И все же я заеду. – Катя даже не слушала ответа. Ей надо было сейчас с кем-нибудь поговорить. Не пожаловаться, не поплакаться, ей даже не надо было рассказывать о том, что ее волнует. Ей просто хотелось поговорить с кем-то, кому не надо ничего долго объяснять. Катя знала, что разговор с мамой начнется на повышенных тонах – Наталья Владимировна всегда была чем-то недовольна, и Катя умела отвечать ей в тон. И обсуждать они будут
– Совершенно невозможно ездить! – Мама жарила кабачки и возмущалась.
– Почему? – Катя поморщилась, после продажи машины разговоры о автопроблемах она воспринимала болезненно. Уж очень она любила свой автомобильчик.
– А права все покупают! Они же не учатся, они же сразу на дорогу выезжают.
Катя молчаливым кивком подтвердила правоту маминых слов.
– Ты кабачки будешь? – Мама на секунду повернулась к дочери и тут же добавила: – Ты когда своего «кенара» выгонишь? Ну уж засиделся он. Пора и совесть бы откопать.
– Ну почему ты его «кенаром» называешь? – Катя совершенно не удивилась повороту разговора.
– Так он же у тебя певун. Поет и горя не знает. И всегда, кстати, таким был. Я все видела, но только тебе ничего не говорила.
– Почему?
– Бессмысленно. Ты была влюблена.
– Это – да. Мама, он не уезжает, – вздохнула Катя.
– То есть?! – Мама бросила кабачки на произвол судьбы.
– Так. Не уезжает.
– Ты с ним разговаривала?
– Да. И разговаривала. И ругалась. И убеждала. И даже напомнила, что квартира моя.
При последних словах мама удовлетворенно кивнула:
– Последний аргумент на него не произвел никакого впечатления, да?
– Да.
– Умен. Знает, с кем имеет дело, – промолвила мама, вернувшись к кабачкам.
– Мам, я действительно не хочу доводить дело до суда. То есть я не хочу судиться из-за квартиры. Но на развод я подам. Хотя даже не представляю, как Ванька на это все отреагирует. А потом и Миша еще добавит масла в огонь – прикинется несчастным. Он умеет…
– Да, умеет. Я давно это поняла. – Мама переложила кабачки на тарелку и поставила ее перед Катей. – Ешь. Совсем молоденькие. Ты пока постарайся сдерживаться. Не устраивай скандалов. А решила ты все правильно: быстрее отрежешь – быстрее заживет.
– Мам, – Катя запнулась, – мам, а… куда он пойдет? Ему же негде жить…
Мама посмотрела на Катю взглядом василиска.
– У него есть родители. Пусть живет с ними. А лучше пусть снимает жилье. Я тебя что-то не пойму?! Здоровый лось, почти ничего не делает, живет за твой счет! Понимаю, если бы помогал – в магазине, по дому, с Ванькой?! Я вам звоню, а Ваня просит ему задачу помочь решить. Я спрашиваю, а дома есть кто? Может, папа объяснит?! А он отвечает: «Папа отдыхает!
– Да, ты права, – согласилась Катя, но по ее тону мама поняла, что неловкость дочь все равно чувствует.
– Послушай, дорогая, только не переписывай историю – это мужчины заботятся о женщинах. А не наоборот! Это ты у меня такая безответная – мужика здорового на себе везешь, пса какого-то ненормального опекаешь, чиновников от пуль спасаешь. Господи, Катя, как ты это все находишь?! Это же уметь надо!
Мама с грохотом опустила сковородку на плиту, а Катя еще раз убедилась, что в самые тяжелые минуты надо приходить к маме – отлично накормят и придадут уверенности.
– Тебя следователь вызывал? – Мама уже наливала чай.
– Нет еще, только на яхте разговаривала с ним. Должны вот-вот вызвать.
– А этого своего, недоубитого, – мама обладала резким чувством юмора, – проведала?
– Мам! Как? Во-первых, я не знаю, где он лежит, а если бы и знала – меня бы никто не пустил к нему. В конце концов, кто я?!
Во взгляде мамы опять отразился гнев.
– Ты что?! Надо было узнать, постараться! Это, в конце концов, просто неприлично!
Катя поняла, что и на этот волнующий ее вопрос она получила ответ мамы.
Происшествие, случившееся на яхте, удивительным образом отразилось на всех, кто имел отношение к Кате. «Не каждый день стреляют в твоих знакомых!» – так коротко сформулировал Евграфов проблему. Мама очень быстро научилась отвечать на телефонные звонки якобы подруг и друзей дочери.
– Молодые люди, все равно ничего нового не узнаете – все лежит на поверхности, – отвечала она и бросала трубку.
Только один раз Наталья Владимировна снизошла до более развернутого и содержательного ответа:
– Запомните, моя дочь может постоять за себя. А еще за нее может заступиться тот самый человек, который сейчас в больнице.
Решившись на такое, мама все просчитала правильно – на всякий случай пресса теперь осторожничала. Все-таки Юрий Спиридонов был человеком влиятельным, и врать напропалую о его знакомой не стоило. Катя благодарно вспоминала мамину резкость – порой было очень сложно утихомирить пыл любителей сенсаций. Что только уже не писали о ней и Юрии. И что они любовники, и что Ваня его сын, и что бывший муж Кати, Михаил, лишился работы из-за мести и ревности любовника жены. Последняя версия была на совести самого Михаила. Это он многозначительно промолчал на вопрос молодой егозливой журналистки:
– Почему вы поете в хоре? Почему не вернулись в ваше архитектурное бюро?
– Я бы хотел. Но, понимаете, иногда встречаешь такое противодействие… – промолвил он через минуту, а журналисты все поняли по-своему.
– Как ты смел?! Что за намеки?! Не проще ли было сказать, что ты просто лентяй, который продолжает сидеть на шее у женщины?
Миша не удостоил ее ответом. Он заметно нервничал из-за этой шумихи, справедливо полагая, что произошедшее каким-то образом повлияет на его привычный образ жизни.