Новая история Второй мировой
Шрифт:
Я, в свою очередь, позабочусь о том, чтобы посредством крупных организационных мероприятий усилить боевые части, сменить в течение этой зимы фронтовых солдат, непрерывно сражающихся на передовой линии уже на протяжении полутора лет, и направить их на отдых.
Но я ожидаю от командования и войск, что они вступят в зимнюю кампанию 1942/43 г. с гордым сознанием достигнутых успехов, с твердой верой в свои собственные силы, с непоколебимой волей разбитъ противника и в этой зимней кампании везде, где бы он только ни попытался прорвать наш фронт
Основные требования:
1. Во что бы то ни стало удерживать зимние позиции.
2. Оборона должна быть повсюду активной,
3. В случае атак со стороны противника не отходить ни на шаг.
4. Местные прорывы немедленно ликвидировать контратаками и контрударами.
5. Большие прорывы локализовывать, стабилизировавшиеся участки нашего фронта во что бы то ни стало удерживать как бастионы, которые облегчат проведение предпринимаемых контрмероприятий.
6. Отрезанные или окруженные части должны обороняться до тех пор, пока не подоспеет помощь.
За безусловное выполнение данных требований командиры несут ответственность непосредственно передо мной…
Адольф Гитлер»
На последней странице военного дневника Ф. Гальдера, бывшего начальника Генерального штаба сухопутных сил Германии, стоит запись без даты:
«В письменных приказах наблюдается все большее пренебрежение к правильному словоупотреблению. Вместо продуманных формулировок — различные эмоционально окрашенные слова и выражения (уничтожить, разгромить, воспрепятствовать обходу) даже тогда, когда это вообще невозможно…»
Гальдер был уволен со своего поста 24 сентября 1942 года. В этот день он записал в своем дневнике:
«После дневного доклада — отставка, переданная фюрером (мои нервы истощены, да и он свои поистрепал; мы должны расстаться; необходимость воспитания личного состава Генерального штаба в духе фанатической преданности идее; решимость настойчиво проводить свои решения также и в сухопутных войсках)».
I
Достойное внимания совпадение: германское руководство осенью 1942 года повторяет ошибку, допущенную советским командованием весной. Дан формальный приказ на стратегическую оборону. Поскольку цели летней кампании не достигнуты ни абсолютно, ни относительно, этот приказ свидетельствует, во–первых, о недостатке сил для ведения крупных операций, во–вторых, о выявившейся уже к концу августа общей тенденции к образованию позиционного фронта на юге. Оба эти обстоятельства означали, в частности, что расположение войск, сложившееся в результате наступления группы армий «Б» в излучине Дона и группы армий «А» на Северном Кавказе, не отвечает оперативной реальности.
Немецкие высшие инстанции вроде бы все это понимают — и тем не менее вместо напрашивающейся немедленной перегруппировки армий южного крыла (даже ценой оттягивания его назад) они настаивают на том, чтобы войска любой ценой сохраняли достигнутые позиции, а сверх того осуществили — при общем переходе к обороне — несколько наступательных операций.
Практически речь шла о 6-й полевой армии, которая при поддержке 4-й танковой армии вела уличные бои в Сталинграде, а севернее города уже в августе вышла к Волге, а также о некоторых корпусах группы «А», все еще по инерции двигающихся к югу. Иными словами, приказ просто фиксировал Южный фланг Восточною фронта. Изменение обстановки с 19 ноября по 31 декабря 1942 года. 1 — план дальнейшего немецкого наступления; 2 — план немецкого контрнаступления на декабрь (операция «Зимняя Гроза»); 3 — советский план ноябрьского наступления (операция «Уран»); 4 — операция «Большой Сатурн»; 5 — операция «Малый Сатурн» сложившееся
К концу октября 1942 года положение немецких войск на южном крыле Восточного фронта выглядело следующим образом:
• Район Воронежа прикрывает малочисленная 2-я армия. Далее по реке Дон цепочкой выстроились 2-я венгерская, 8-я итальянская и 3-я румынская армии, «прослоенные» рядом немецких частей и соединений. В резерве — несколько дивизий.
В районе Сталинграда сконцентрированы 6-я полевая и 4-я танковая немецкие армии, которым поставлена, а в приказе от 17 ноября повторена наступательная задача. Далее в голой степи висит с открытым флангом 4-я румынская армия. За ней совершенно отдельно болтается в пустоте 16-я моторизованная дивизия, и лишь через 300 километров — наступающая на юг 1-я танковая армия.
• Через Большой Кавказский хребет к побережью Черного моря и в Абхазию пытается прорваться 17-я полевая армия, тыл которой прикрывает оперативная группа «Крым». В резерве всего южного участка фронта — один румынский (!) армейский корпус.
А где же 11-я армия Манштейна, высвободившаяся после успешного штурма Севастополя? Ее основные силы, как имеющие опыт атаки крепостей, срочно перебросили под Ленинград! Командование вермахта верно себе: хотя главная задача войны решается на юге, высвободившиеся войска направляются на север — причем им ставится отдельная задача, никак не связанная с основной стратегической идеей наступления «Блау». В итоге Манштейну вместо того, чтобы штурмовать укрепления Ленинграда, пришлось отражать очередное советское наступление в «бутылочном горлышке». Наступление было отражено — но на это ушло два месяца, август и сентябрь; при этом сама 11-я армия куда–то нечувствительно рассосалась. Больше на советско–германском фронте она уже не появится…
Первые наброски будущего блестящего удара по слабым пунктам бесконечной немецкой «блокадной линии» были, вероятно, сделаны Жуковым и Василевским еще в августе, когда контуры, а также границы немецкого наступления стали видны «невооруженным глазом». Русский Генеральный штаб получил возможность показать, что он тоже умеет планировать победы.
По мнению Василевского, обстановка благоприятствовала проведению крупной двухступенчатой операции, направленной на полное уничтожение всего южного крыла немецкого фронта. Ставка не решилась на неординарное предложение лучшего советского стратега Второй мировой войны — но и принятый «малый» план производил впечатление.
Сталинградская операция несколько заезжена в советской мемуарной литературе, поэтому она производит впечатление совсем очевидной и очень легкой. В действительности немцы, в отличие от зимы 1941 года, избегали образовывать обращенные на восток крупные выступы в линии фронта; их позиции на значительном протяжении были прикрыты рекой Дон. Разрыв между смежными флангами групп «А» и «Б» зимой не был опасен, поскольку бездорожье, холод, отсутствие населенных пунктов, — все это предельно затрудняло оперативный маневр в районе Элисты.
Летом советская армия испытала тяжелый внутренний кризис: не только солдаты, но и командиры утратили веру в себя. Успешная оборона Сталинграда и Кавказа несколько подняла настроение войск, однако при планировании зимней кампании приходилось считаться с тем, что еще одно поражение, подобное харьковскому, может привести армию к полному разложению.
Соответственно, многие командиры на местах категорически высказывались против любых активных действий. По их мнению, чудом являлось уже то, что войска прекратили беспорядочный отход.