Новая любовь Розамунды
Шрифт:
— У них будет ребенок? — без обиняков спросил епископ.
— Насколько нам известно, пока о ребенке речь не идет, святой отец, но лучше не тянуть со свадьбой. Сам воздух в Сан-Лоренцо способен создать романтическое настроение, — заметил граф.
— Я сам совершу обряд, — пообещал епископ. — Приведите их завтра, перед началом полуденной мессы. Весьма прискорбно, что я не могу оказать ту же услугу вам и вашей леди, милорд.
— Весьма, — эхом отозвался Патрик.
Святой отец пристально посмотрел на Розамунду:
— Вы сбежали от мужа,
— Я вдова, святой отец, — с достоинством ответила Розамунда.
— Значит, у вас есть иные причины, которыми невозможно пренебречь, — понимающе кивнул старик. — Преклоните колена, дети мои.
Граф и Розамунда повиновались, и старый епископ прочитал над ними молитву и осенил их крестным знамением.
Розамунда не удержалась и тихонько всхлипнула, Патрик тоже почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза.
Епископ посмотрел на них сверху вниз со снисходительной улыбкой и жестом приказал подняться. Приложившись к руке святого отца, Патрик и Розамунда притихшие вышли из собора. Весь обратный путь до виллы они проделали молча.
— Я сама скажу Энни, — говорила Розамунда, уже поднимаясь к себе в апартаменты. — Надо успеть подготовиться. У Энни должно быть нарядное свадебное платье. Пьетро! — позвала она дворецкого.
— Мадам? — тут же откликнулся он.
— Пошли за Селестиной. Завтра у Энни с Дермидом свадьба. Сам епископ согласился справить обряд в кафедральном соборе. Нам потребуется подвенечный наряд для невесты.
— Сию минуту, мадам! — с готовностью откликнулся дворецкий и отправился на поиски слуги, которого можно было бы послать в лавку дочери.
— Энни! Энни, ты где? — позвала Розамунда служанку, как только оказалась у себя в гостиной.
— Я здесь, миледи! — послышалось откуда-то из глубины комнаты.
— Энни из Фрайарсгейта, завтра день твоей свадьбы! Епископ уже дал разрешение и сам обвенчает вас с Дермидом!
— Прямо в том большом соборе? — переспросила Энни, расширив от удивления глаза.
— В том большом соборе, — с довольной улыбкой подтвердила Розамунда. — И я уже послала за Селестиной, потому что тебе не обойтись без нарядного платья.
— Ох, миледи! — Из глаз Энни брызнули слезы благодарности. — Вы такая добрая, а я такая скверная! — Она принялась утирать слезы передником.
— Из меня получился плохой пример для подражания, Энни, но ты поступила так, как я, хотя знала, что этого не следует делать. Но я знаю, что вы с Дермидом любите друг друга, иначе бы не сбились с пути. Вытри слезы, милая. Нам еще нужно сделать кое-что, пока есть время.
— Ох, миледи! — внезапно всполошилась Энни. — А вдруг мы с Дермидом разлюбим друг друга, как только поженимся?
— Вряд ли это случится, — успокоила служанку Розамунда. — Женщинам следует выходить замуж, чтобы не поссориться с Церковью. Дермид — хороший человек. И хозяин строго-настрого приказал ему относиться к тебе с уважением. Но сердцу не прикажешь, а ты слишком хороша собой, вот он и не удержался. Он не разлюбит тебя, милая.
— Вы ведь знаете все о любви, не так ли, миледи? — спросила Энни.
— Да, — ответила Розамунда с мечтательной улыбкой. — Я знаю все о любви.
Селестина явилась в посольство, шумно выражая свой восторг. С ней была Мария с целым ворохом новых нарядов.
— Свадьба! — радостно восклицала портниха. — Мария, разложи эти платья! — Селестина пристально посмотрела на Розамунду. — Хотела бы я сшить подвенечный наряд для вас, синьора, а не для вашей камеристки! Она беременна?
— Боже упаси! О чем вы говорите? — возмутилась Розамунда, желая сохранить доброе имя своей подопечной.
— Стало быть, случилось чудо и ей повезло, — сухо заметила Селестина. — Аркобалено — маленький город. Здесь ни у кого нет тайн. И кое-кто видел, как эта горячая девка гуляла по городу со своим ухажером ночи напролет. Они целовались на каждом шагу. А ведь для нас обеих не секрет, к чему могут привести слишком пылкие поцелуи, не так ли, синьора? — Селестина расхохоталась низким грудным смехом, отчего затряслись все шесть ее подбородков. Но уже в следующую секунду она вдруг снова стала серьезной. — Поди сюда, детка. Давай посмотрим, что у нас для тебя есть.
— Ох, миледи, лучше выберите вы сами! — попросила Энни, оробев при виде всей этой роскоши.
— Дай взглянуть, что подобрала для тебя Селестина, — ответила Розамунда и не спеша осмотрела все платья, разложенные на креслах и на столе в гостиной. — Розовое слишком яркое, оно может показаться вызывающим, — заметила она. — Как там принято говорить у испанцев? Нужно быть отважной женщиной, чтобы ходить в желтом. По-моему, мы не можем похвастаться такой отвагой, Энни. И к тому же вот это голубое платье очень тебе к лицу. Нравится?
— Да у меня в жизни не было такой красоты, миледи! — едва не задохнулась от восторга Энни. Она не могла оторвать глаз от платья из бледно-голубой парчи, низкий квадратный вырез которого был обшит белым кружевом, лиф сильно заужен в талии, а длинные рукава с пышными буфами украшала искусная вышивка. Наряд завершал такой же вышитый широкий пояс с длинными концами.
— Тогда попробуй его примерить, — предложила Розамунда.
Селестина с Марией помогли Энни переодеться. К их удивлению, наряд пришелся девушке точно впору. Энни растерянно улыбалась, осторожно поглаживая пальцами гладкую ткань.
— Подгонки не требуется, — заключила Селестина с довольным видом. — Волосы придется распустить, несмотря на ее отвратительное поведение. Лучше соблюсти приличия. И живые цветы в прическе не помешают. — Повернувшись к Розамунде, портниха добавила: — Невеста будет хоть куда, верно, синьора? К тому же у платья длинные рукава — а значит, его можно будет носить и у вас в Англии.
— Тебе нравится, Энни? Ты согласна пойти на свадьбу в этом платье? — спросила Розамунда у онемевшей от восторга служанки.