Новая Неистинная Пара

Фролова Машенька

Пришлось появиться в вотчине тестя. И то, что я увидел, мне не понравилось, очень не понравилось! Смешно, но я почувствовал себя чиновником, которого отправили с инспекцией в глубинку. На руках у этого чиновника имеются документы, по которым стройка жилья, ремонт местного университета и реорганизация ювелирного завода, уже подходят к концу. Тогда как в реальности стройка на уровне котлованов, в вузе заменены только двери, а на заводе работает только пара цехов и старики ювелиры…

Нет, назвать мое то состояние «злостью» было нельзя, честно говоря, нечто подобное

я и предполагал, но вот от моей кары Алексея это не спасло. То, что осталось от альфы доставили в больницу с моим приказом сдерживать регенерацию. Виктор тогда долго требовал казни такого альфы, который не просто крал, но и обделял своих волков. Ведь в нашем мире одно дело воровать, и совсем иное «объедать» своих. Но, в одном Алексей был прав — я не мог убить отца своей единственной. Просто не мог, но четко дал понять, что и без казни я найду множество способов «вылечить» волка от его недуга.

Когда же вернулся домой, Инга закатила первый настоящий скандал. Мы как раз с Виктором и Константином — моими альфами-замами решали вопрос: кого послать на Амур, чтобы проследил за Алексеем и его инфантильной стаей. Ведь за столько лет никто из них не сделал ровным счетом ничего, чтобы изменить положение. Хотя Алексей был не единственным альфой! Позор… Наверное, в этом виноват я, один Мастер не смог бы удержать все нити событий в руках, вот и расслабились волчата.

Сейчас-то мне понятно, что уже тогда был вбит первый гвоздь в крышку гроба нашей семьи. Она влетела в кабинет без стука и сходу начала на меня орать. На меня, на Мастера, при моих альфах! Она кричала о том, какое я чудовище и как она меня ненавидит.

Я так опешил от происходящего, что среагировал на нее только через пару минут ора. Все в моей семье, да и не только в семье, другие пары знакомых волков всегда понимали, что скандал один-на-один, в спальне, без свидетелей позволителен, и даже должен иметь место, потому что пара любого волка — это тот, кто может указать оборотню на ошибки, остановить. И совсем иное, когда пара начинает унижать своего партнера (мужа или жену) при посторонних. Будь в кабинете кто-то другой, а не Виктор с Константином, на моей репутации можно было бы ставить крест, на львиной ее доле. Я бы вернул ее, но такая подстава…

— Заткнись! — рявкнул я, лишь чуть повысив голос, но заметил как побледнел Константин.

Этот альфа последние пятьдесят лет был рядом со мной во время Судов и Казней, так что он уже хорошо знал, что значит подобный мой тон.

Инга же этого не знала, сомневаюсь, что она вообще интересовалась обязанностями Мастера волков, поэтому рот-то она прикрыла, но не перестала сверлить меня гневным взглядом.

— Идите, — я перевел взгляд на Виктора. — Я с тобой согласен. Не стоит ставить рядом с Северным Оленем такого же старого оборотня. Найдите мне анкеты наследников. Молодые альфы мне больше нравятся в этом, по крайне мере их будет сдерживать страх.

Виктор ухмыльнулся и оба друга вышли из кабинета.

— Как ты мог!? — сорвалась на визг Инга.

— Я наказал альфу, который нарушил Закон. — Ответил я, чувствуя, что оправдываюсь там, где оправдания

не просто не нужны, они лишние. Достаточно просто подумать, ей.

— Ты сволочь! Сволочь, наслаждающиеся своей властью над нами! Скотина чокнутая! Тварь! — плюясь слюной, продолжала Инга.

Она продолжала изливать на меня свою ярость, а я впервые задумался над странным, для волков, вопросом: «Пара оборотня любит своего волка или уважает и ценит его?»

Вроде бы нормальный вопрос, но никогда раньше я не слышал, чтобы оборотней подобное волновало. Пара любит, а вот восхищается ли — это уже философия, которая чужда волкам, да и мужчинам. Для всех, кроме меня. Ибо я вдруг остро осознал, что «любви» мне мало. Я бы хотел, чтобы меня поддерживали, одобряли мои решения, были рядом, даже когда весь мир против. Пара, как я полагал, — это та женщина, которая всегда поддержит, всегда будет рядом, даже если весь мир объявит волку войну… Такой была моя мать, такими были и сестры.

Зверь повелительно рыкнул, ставя на место свою волчицу. Инга дернулась, а через семь секунд борьбы с самой собой покорно заскулила, вымаливая прощение. Как же просто все у наших зверей?

Я поднялся из-за стола и обошел свою девочку. Длинные черные волосы, собранные в хвост хорошо смотрелись на фоне длинного в пол синего платья. Дома Инга любила ходить босиком, а нежная ткань облегала так плотно ее тело, что стразу становилось ясно — девочка оборачивалась, а потом даже белья не надела.

Я снова зарычал, но вместо ожидаемой покорности, признания вины, Инга вскинулась, резко развернулась ко мне лицом, так как я обошел ее со спины.

— Ты мерзкий! И ты меня не запугаешь! — твердо выдала она.

Я быстро ухватил ее за шею, и рывком переместился к ближайшей стене. Боли моя маленькая не испытала, но это страшно, когда над тобой вот так нависает более сильный, точно опасный — это страшно, для женщины. Хотя мне встречались и мужчины, которые от подобного едва удерживали мочевой пузырь.

Она смотрела на меня с откровенным страхом. Я читал по ее лицу самовнушение: он не тронет меня, не тронет! Я буквально слышал ее мысли. Тогда как ее волчица заходилась в приступе покорности. Зверь удовлетворенно ворочался внутри. У меня же было сложнее…

Я прошелся правой рукой по ее телу, через тонкую ткань платья. Красивая, идеальная, моя…

Сияние ее ауры заливало все вокруг мягким золотистым светом нашей связи. Умопомрачительное ощущение мления, обожания.

Рука вернулась к груди. Инга попыталась оттолкнуть мою руку.

— Не смей меня трогать, урод! Ты думаешь, я стану спать с тем, кто чуть не убил моего отца, лишил его всего!

Я замер и сощурился. Про то, что я таким образом казнил альфу знали уже многие, но про то, что я лишил Северо-Амурских всего «человеческого» бизнеса, планируя передать его своему посланнику-альфе, который фактически и будет вожаком стаи Инги, еще не знал никто, кроме ближников.

— Кто тебе сказал? — прошептал я ей в лицо.

Смесь гнева, страха и раболепия волчицы мешались в глазах Инги, буквально разрывая ей мозг.