Новая Орда
Шрифт:
– Вы что-то хотели от меня услышать? – нагло поинтересовалась певичка.
Хан вздохнул – ну вот, никто уже и не уважает. Даже какая-то…
Бумс!!!
В окно снова ударил камень, угодив в оставшееся стекло.
– Да что там такое?
Женщина улыбнулась:
– Могу я предположить, великий хан?
Ну, нахалка!!! Нетерпеливая, непочтительная нахалка!
Хан, однако, сдержал гнев и милостиво махнул рукой:
– Что ж, говорите.
– Собравшиеся у вашего дворца люди, о великий хан, пришли за мной. Они видели, как меня похитили ваши воины.
– Похитили? – удивился хан. – Но
– Ну уж, – танцовщица улыбнулась. – Я бы этого не очень хотела, великий государь.
Темюр-хан снова скривился: мало ли что ты там хотела! И снова овладел собой, попросил – именно попросил! – вкрадчиво:
– А вы не могли бы, любезнейшая Ай-Лили, выйти сейчас к толпе, успокоить? А то ведь они дворец начнут разносить… А мне так не хочется проливать кровь.
– И мне не хочется! – черные, как ночное летнее небо, очи танцовщицы взорвались, рассыпались звездами. – Да-да, великий хан, я пойду… выйду…
– А потом заходите, посидим, – светски предложил повелитель. – Вы вино пьете?
– Ой… – Ай-Лили зарделась. – Даже не знаю, что и сказать, вели…
Хан весело засмеялся:
– Ла-адно! Мы не скажем имамам – ага?
Она не сказала хану о лжекнязе, о том, что давно уже поняла. Просто почувствовала, что для настоящего князя Егора от Темюр-хана может исходить опасность, вот и промолчала, просто пожала плечами: а что такое с князем? Да, раньше я частенько заглядывала к нему в гости… Почему сейчас не захожу? Так он не зовет! А напрашиваться я не буду.
Выслушав, правитель покачал головой и, улыбнувшись танцовщице, словно старой подружке, негромко промолвил:
– Знаете что, любезнейшая Ай-Лили? Хочу вас попросить об одной услуге, совсем небольшой, поверьте, вам это не составит никакого труда.
– И что за услуга? – невольно напряглась девушка.
Хан рассмеялся:
– Ах, пустяки, что вы! Совершеннейшие пустяки. Просто пригласите вашего старого приятеля князя Егора в гости да расспросите его про жизнь. Нет, нет, упаси Аллах, я вовсе не призываю вас за ним шпионить – просто посидите, поговорите… Мне б только знать – как себя чувствует князь, как выглядит… Слышал, ему нездоровится, он даже сам на себя не похож – так говорят люди. Вот я и беспокоюсь – он же мой друг и союзник, без князя Егора, милейшая Ай-Лили, я б никогда не справился с Едигеем. Старый эмир – человек злопамятный, жестокий и подлый. Слава Всевышнему, что его больше нет здесь, в Сарае, нет и не будет никогда, в том числе – и благодаря князь Егору.
Произнесенные вполне дружественным и даже ласковым тоном слова великого хана обволакивали гостью, словно муху паучья сеть. Ай-Лили вязла в них, как в патоке, не совсем понимая, зачем хан ей все это говорит. Одно лишь танцовщица знала наверняка – Темир-хан что-то заподозрил… то же, что и она: князь-то – не настоящий! Однако зачем это знать правителю Орды?
– Извините, что интересуюсь, великий хан, – Ай-Лили подняла наполненный рубиновым вином бокал. – А вам что от князя Егора надо? Что вы хотите? Чтоб он остался здесь, с войском, или чтоб поскорее ушел?
– Мне все равно, – поспешно сказал Темюр-хан, и Ай-Лили поняла: лжет.
Лжет и не желает ни того, ни другого. Чтоб князь
– Я могу поспособствовать, чтоб князь с войском ушел, – неожиданно сказала певица. – Он иногда прислушивается к чужим словам, поверьте.
Ордынский правитель тут же замахал руками:
– О, нет, нет, что вы! Как я могу давить на своего союзника… тем более, через вас?
Гостья поспешно опустила глаза. Понятно: ни того, ни другого! А что третье? Разгромить русских поодиночке? Тем более – князя-то нет, можно какую-нибудь интригу затеять, Темюр-хан на такие штуки мастер. Вон как с Едигеем справился, старый шайтан и моргнуть не успел, как потерял все и превратился в изгоя.
Ах, князь Егор, был бы ты сейчас здесь, в Сарае! Все бы продумал, кое-что б подсказал – хоть было бы с кем посоветоваться. Что ж, нынче нужно думать самой – думай, Ай-Лили, думай, соображай, на то тебе и мозги даны, и мозги, как заметил все тот же князь Егор, отнюдь не дурные. От нового хана просто веяло смертью, танцовщица это чувствовала, ибо вовсе не лгала князю, когда говорила, что чуть-чуть колдунья. За внешней любезностью правителя Орды таилась жестокость и жажда крови. Ах, князь, князь…
– Хорошо, великий хан, – опустив бокал, Ай-Лили поклонилась в пояс. – Я выполню все то, что вы скажете. Завтра же приглашу князя Егора к себе.
– Ну, вот и славно, дорогая моя!
Повелитель Орды улыбнулся, посмотрев на свою невольную гостью так, как совсем недавно смотрел на светлоокую урусутскую рабыню. Эх, вместо того, чтобы говорить любезности, содрать бы с этой худой кошки одежку да отделать плеткой до крови, срывая в лоскуты кожу! Чтоб кричала, чтоб извивалась, словно выброшенная на берег рыба, выловленная удачливым рыбаком. Так будет, и хан знал это, ибо все здесь зависело только от его воли. Просто сейчас очень невыгодно ее бить, куда выгоднее – использовать. Но ведь, как заметил один древний мудрец – все проходит, пройдет и это. Уже очень скоро глупенькая певичка Ай-Лили станет ненужной, мало того – опасной! Слишком уж сильно она влияет на народ, и сама не понимает, как это ужасно. Ужасно для нее самой!
Вспомнив недавнюю толпу, швырявшую во дворец камни, Темюр-хан покусал тонкий ус. О, нет, такого не должно повториться! Никогда. Ай-Лили – убить, зачинщиков – бить плетьми, затем содрать кожу… Так будет. Хан это знал. Но пока…
– Любезно провожать гостью – великая честь! – правитель задержался в дверях и тихонько промолвил: – И вот еще что, милая Ай-Лили… Я бы хотел, чтобы, когда князь Егор придет к вам в гости, при том присутствовал и мой верный человек. Придумаете сама, где его лучше спрятать.
– Вы мне не доверяете, государь? – дернулась было певичка.
Темюр-хан сильно сжал ей руку чуть повыше локтя и ласково улыбнулся:
– Поверьте, так будет надежнее.
– Я все исполню, великий хан.
Глава 11
Кукла
После ухода танцовщицы ордынский правитель не спешил ложиться почивать: вызвал к себе Айдара, немного попинал за оплошность и, разбив нукеру в кровь все лицо, милостиво махнул рукой:
– Ладно, так и быть! На первый раз тебя прощаю.