Новая прошивка императора
Шрифт:
— Так это ты Пауль? — тихо спросил я мокрого и пришедшего в себя пришельца в теле крестьянина. — Как ты меня узнал? Наугад работали?
— Шайзе… — прошипел мой оппонент. — Макс, сволочь… Как я мог так с тобой ошибиться…
— Значит, ты… Надо же сам пошёл на дело, рискнул… Гений, светило квантово-темпоральной физики, человек, который на практике доказал гипотезу квантовой природы сознания… Как ОНИ тебя отпустить рискнули?
— Думаешь, я стал их спрашивать? — прошипел, отплёвываясь кровью, Пауль.
— Ясно… Сколько
— Да пошёл ты… Вам, грязным свиньям, всё равно ничего не светит… Я об одном жалею, надо было не сюда прыг… — Пауль резко оборвал фразу.
— Да и хрен с тобой… Мы пересчитаем нападавших, и с венцами всё станет ясно, но вот сдаётся мне, что ты всё поставил на карту… Поступил очень глупо, конечно — нашёл в кого вселяться… Вас было много, на взгляд почти сотня… Или сотня и есть — вы задействовали все венцы? Собрал всех русских, кто был тебе верен?
— Скотина… — вновь прошептал Пауль, — Какая же ты сволочь, шайзе…
— Знаешь, а ведь ты мне не нужен здесь. Даже если я буду тебя пытать, то не факт, что расколешься, а вот риск, что местные узнают правду про меня — высок. Ты хоть и дураком в части боевых операций оказался, но парень крепкий, с яйцами… Сам на дело пошёл и верных людей смог собрать. А это значит, что… Прощай…
Я поднял револьвер и выстрелил Паше в лоб.
Оставалось только пересчитать тела нападавших, и я был почему-то уверен, что их количество совпадёт с числом изготовленных венцов — похоже, Паша решился на отчаянный массированный десант в прошлое. И, скорее всего, нарушил инструкции! Возможно, его хотели убрать из проекта, ограничить доступ после случившегося или сработали те письма, что я разослал в ночь перед переносом…
Дверь распахнулась, и в комнату ввалились мои охранники:
— Ваше величество?
— Всё в порядке, этот… — я показал на мёртвое тело с дыркой во лбу. — Уже не причинит мне вреда… Да и вообще… Ротмистр, урядник!
Старшие конвойцев и полицейских вытянулись.
— Тело развязать, верёвки спрятать. Арестованный попытался на меня напасть и был застрелен из револьвера.
— Но ваше величество, у нас таких калибров не имеется, — сказал ротмистр.
— И вправду, — я сунул ему бульдог. — Держите наградной от императора!
— Рад стараться, ваше императорское величество! — полицейский снова вытянулся. — Я выстрелил в заговорщика из высочайше подаренного револьвера.
— Отменно, господин ротмистр…
— Ротмистр Андреев, ваше императорское величество!
— Отменно, ротмистр, — я оглядел остальную троицу. — И вас я, братцы, не забуду, благодарю за верную службу!
— Покорно благодарим, ваше императорское величество!
Тем временем в коридоре начиналось какое-то бурление и суета — явно вызванные шумом выстрела и реакцией приставленной к каморке писаря охраны. Кивнув бросившимся развязывать тело Пашки казакам, я вышел
— Ваше величество?
К двери сбегались находившиеся в казарме люди.
— Всё в порядке, инсургент уничтожен, господа. Благодарю за службу!
— Рады стараться! — гаркнул чуть ли в ухо какой-то оказавшийся рядом поручик.
— Этак ты меня оглушишь, братец. Проводи-ка на улицу, воздухом подышать нужно…
Во дворе уже нарисовалась вся моя свита.
— Докладывайте, — кивнул я генералу Ширинкину, мешая ему задать совершенно ненужный вопрос.
— Обнаружили девяносто восемь тел нападавших — по одежде и внешнему виду крестьяне, нищие и прочая городская чернь. Сопротивлялись до последнего, никто не сдался.
— Очень странно.
— Фанатики, ваше величество. Иного объяснения нет.
— Да, верно, сколько тел?
— Девяносто восемь.
— Должен быть ещё один. Ищите!
— Откуда… Пленный?
— Да. Он в бреду сказал… А затем попытался убежать, ротмистр Андреев был вынужден стрелять.
— Обидно…
— Пустое. Думаю, что мы бы ничего от него не узнали, шанс был только один — допрос по горячим следам, пока ублюдок был в шоке. А затем он бы нашёл способ покончить с собой, о жестокости сих фанатиков мы уже знаем.
— Согласен, ваше величество.
И в этот момент я увидел, что рядом стоит и «греет уши» криминальный репортёр Гиляровский… Совсем некстати…
«Вот ведь, сам дурак… Потащил его с собой!»
— Гхм, Владимир Алексеевич, вы стали невольным свидетелем некоторых обстоятельств, которые совершенно невозможно разглашать в ближайшем будущем. Но у вас сегодня ещё будет о чём написать.
— Хорошо, ваше величество, — кивнул Гиляровский, оставив меня в раздумьях: удержится или нет от болтовни.
Затем мы обошли место сражения — солдаты стаскивали тела нападавших в один ряд у стены казармы, а чуть далее суетились с нашими погибшими и ранеными. Я обошёл тела убитых, ещё раз задержался около «дяди» и «брата».
— Где Гессе?
— Уже унесли в лазарет, тяжёлое ранение, — ответил Ширинкин.
— Плохо, пока займите его место!
— Слушаюсь! Прикажете уезжать обратно в Александрининский?
— Ну уж нет, идём к Сенатскому дворцу.
— Но ваше величество, после всех этих событий?
— Ваша правда, Евгений Никифорович. Есть выпить чего-нибудь? Хотя стойте…
Я наклонился и вытащил из голенища правого сапога фляжку с наполненную целебной жидкостью. Открутил пробку… Из горлышка ударило густым запахом французского коньяка. Хорошо приложился и, дождавшись, пока тепло прочно обоснуется внутри, протянул фляжку Ширинкину.
— Благодарю, ваше величество, — генерал тоже сделал глоток и вернул коньяк мне назад.
— А где Менделеев? — я снова принялся обеспокоенно смотреть по сторонам, вспомнив, что видел его окровавленным и лежащим на камнях.