Новая прошивка императора
Шрифт:
— Да вон же он, — Ширинкин показал в сторону суетящихся санитаров, рядом с брошенным ландо.
Менделеев сидел на подножке и ему что-то там бинтовали.
— И снова нам повезло, на одного хорошего человека больше осталось в живых, — сказал я и направился к дежурному секретарю.
— Владимир Дмитриевич, вы живы? Очень хорошо… А уж подумал, когда увидел вас на мостовой.
— Повезло, ваше величество, и документы в порядке, — он кивнул куда-то за спину.
— Куда ранило?
— Левую руку зацепило.
Дождавшись, пока санитар из казаков закончит
— Держите. Как себя чувствуете? В госпиталь отправлять?
— Спасибо, ваше величество, — раненый приложился к фляжке, выдохнул и продолжил, — Хотелось бы сначала помочь вам с документами, завершить дело.
— Хорошо, завершим вместе, но затем придётся ехать к докторам! Это приказ!
— Слушаюсь, ваше величество.
— Евгений Никифорович, пожалуй, мы поедем на втором ландо, там лошади остались целыми. К Сенатскому дворцу!
Через несколько минут мы тронулись с места в окружении изрядного отряда охраны. С собой в ландо я забрал Гиляровского, Менделеева и Ширинкина. Однако далеко уехать не удалось — только оказались на перекрёстке, как упёрлись в толпу разного рода вельмож, спешивших к месту происшествия от Сенатского дворца.
Причём некоторые из них успели даже пострелять по нападавшим, зайдя в тыл их колонны!
— Господа, господа! Дорогу императору! — закричали мои охранники.
Я встал на ноги и начал махать рукой всполошённым членам Государственного совета и прочим знатным господам — некоторых из них мне даже удавалось узнать, в том числе и князя Святополка-Мирского[1], нового губернатора Москвы, назначенного по протекции Мама. Собравшиеся расступались, но я приказал:
— Остановите!
А затем, громко крикнул:
— Господа, все возвращайтесь к Сенатскому дворцу, наши планы не изменились! Едем дальше!
После перекрёстка справа открылось нужное нам строение. А слева площадь перед ним, также заполненная встревоженным народом, который, впрочем, уже оттеснялся солдатской цепью. Ехать было всего ничего, если бы не ранение Менделеева, я бы не стал заморачиваться насчёт ландо — и вскоре мы уже были у оформленного под античный портик входа.
Встав с мягкого сиденья, я посмотрел назад и по сторонам — от перекрёстка тянулась вереница государственных деятелей в парадных мундирах с золотым шитьём, вдоль площади стояла цепь солдат, подкреплённая кое-какой кавалерией, и всюду виднелся озабоченный случившимся народ.
«Н-да… Картина маслом… Ленин на броневике!» — подумалось мне, а затем в голове пронеслась хулиганская мысль, — «А если?»
— Владимир Дмитриевич, откройте портфель.
— Сию секунду, государь, — Менделеев начал возиться с застёжкой замка, но одной рукой было неудобно, и ему на помощь пришёл Гиляровский.
— Папку! — я требовательно раскрыл ладонь и, получив документы, поблагодарил, — Спасибо. А теперь немного подождём, пока все соберутся.
Сановники подходили, я смотрел на взволнованного Витте, смог опознать парочку великих князей и Святополка-Мирского, а также разглядывал множество иных, в большинстве своём незнакомых лиц. Наконец,
— Господа советники! После случившегося, я решил немного поменять повестку дня. По очевидным причинам устраивать длительные обсуждения не будем, однако я должен объявить Высочайший Коронационный Манифест, данный мною в связи с восшествием на престол! Меня хотели убить, но не допустить того, что сейчас должно произойти! Слушайте и не говорите потом, что не слышали!
Божиею милостию, мы, Николай Вторый, император и самодержец всероссийский… Объявляем всем нашим верным подданым:
1. О восстановлении патриаршества в Русской Православной Церкви и скорейшем проведении Поместного собора для избрания Патриарха.
2. О даровании подданым империи незыблемой основы гражданской свободы вне зависимости от национальности или религии на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, вероисповедания, слова, собраний и союзов.
3. Об отмене выкупных платежей и аннулировании недоимок по ним.
4. Об отмене ограничительных порядков и установлений и замене разрешительных правил на уведомительные при организации общественных, торговых, промышленных или иных артелей, кооперативов, товариществ и обществ.
5. Об установлении правила, чтобы впредь законы перед принятием рассматривались и одобрялись Государственным советом, который сверх своей численности должен быть дополнен ещё на одну треть выборными представителями от зарегистрированных должным образом общественных организаций и союзов.
Объявляем также нашему правительству и Государственному совету обязанность принять в течение года все необходимые законы, постановления и иные государственные акты для установления объявленных Высочайшим Манифестом порядков.
Призываем всех верных сынов Российской империи не забывать долг свой перед Родиною, и не допускать беспорядков или иной смуты и действовать на общее благо совместно![2]
Окончив громкое чтение небольшого, но бомбического текста, я замолчал, пристально смотря в лица окружающих меня людей. Несмотря на действенную маскировку в виде самых разнообразных бород, усов и бакенбардов — на лицах читалось удивление, изумление, шок, паника, крайнее недовольство или, наоборот, безмерное одобрение.
В общем, народу зашло! Основы были изрядно потрясены, а скрепы неплохо так доработаны напильником!
А после, из-за цепи солдат и казаков раздались первые крики:
— Ура, государю! Ура! — затем отдельные слова перестали быть различимы за ликующим гулом.
— Вот он, глас народа, господа! — прокомментировал я произошедшее своим спутникам. — Джоу Го только тогда может процветать, когда между Ся и Хуа есть гармония и соответствие одного начала другому! Вот про это пишите во всех подробностях, Владимир Алексеевич! А про тот разговор в казармах забудьте, словно и не было его никогда!