Новая жизнь
Шрифт:
мы оба понимаем, что весной
мила Россия,
скудная земля
подернулась зеленым, стала в дымках
прекрасной - можно жить и можно верить,
что так и будет. Лето проживем
в довольстве, на приволье. Дальше что
порой осенней скажется Россия
в доступной полноте и наготе,
во всей красе.
65.
Пора, пора отсюда в путь дорогу,
дождей московских скинуть пелену
с грядущего. Нам нечего тут делать -
каких-то
– ничто
не связывает с Родиной. Могилы?
Но что могилы нам, бывавшим там
куда могила - праг, начало спуска...
В речах, словах, снах беглых не по-русски
услышим зов и отдохнем душой,
где вечное сплошное бытиё -
не призрачное нежить-естество
российское, а явленность благая
скульптурная, прекрасная, нагая.
И мы решились ехать.
66.
В аэропорт дорога, путь недальний
уже на запад. Спешка. Нервы. Вид
на Ленинградку, Химки. Мы, прощаясь,
чужую видим сторону Москвы.
Увы,
не нашего черты юго-востока
в последний раз охватывает око.
67.
Шереметьево. Час ранний.
Голоса, что бестелесны
к дальним странам призывают,
выкликают виды суши,
и невиданные страны
предстают воображенью.
И поёжишься, представив,
что и в них ведут дороги,
люди движутся и есть, кто
улетает добровольно.
Рим объявят и мы то же
заспешим в холодный воздух.
68.
Не пей так много.– Что тут пить?
– Делись.
Из под полы, они тут всюду с нами
для нашей пользы борются. В разлив
не продают. Из пластиковой тары,
как в юности. Не бормотуха - "Чивас" -
Принципиально разве?– Градус выше -
Ну - на здоровье.– Тише, тише, тише -
так кашляешь - того гляди поймут.
–
И чорт бы с ними, ведь не отберут...
69.
Воздух холоден, прозрачен,
в два конца из неба видно
самолетную дорогу
от Москвы до Фимучино
вправо влево взгляд пройдётся -
вот наш дом, вот ширь благая
италийское пространство -
щедрая земля поэтов
и блудниц землица тоже.
70.
Три с немногим часа тряски,
полтора часа поездки,
что за день - жара и пробки -
и вот счастье, вот награда
дом
римской улочке полого
убегающей до Тибра -
здесь такие рестораны!
Здесь такие вина, яства!
71.
Здесь к былому нет возврата,
город вечный отнимает
всё, что вечности помимо,
что предшествовало вещей -
а лжецам и пустословам,
что о прошлом рассуждают
вещие уста кусают,
пережевывают руки,
языки немеют хитрых.
72.
Не рассказывай о бедах
в храм иди удачи женской,
в храм мужской удачи сунься,
там отмолишь, там получишь
от фортуны кус огромный
ешь удачу, пей удачу
в снах гляди, на яви римской
как удача прибывает -
шарик ты попавший в место
ставки лучшей, ставки общей
в Рим попавший - шарик броский.
73.
В день осенний мы гуляли
по ущельям Виа Сакра,
воду пили из текучих,
серебрящихся фонтанов.
Сколько здесь потов сходило
в политических занятьях,
сколько тут кровей пускалось,
делалось смертей железом -
а проходишь и на сердце
легче легкого истома,
страха, ужаса не видно
и труды угомонились.
74.
Чистым счастьем, веским, римским
улочка полна святая,
будто все труды на пользу,
да и жертвы, да и казни -
примем дар тысячелетий
о цене не размышляя.
75.
Въезжаешь в этот Город, как домой,
как блудный сын всю истощив, изведав
земного круга благость. Нищ и светел.
И весел, голоден. Растерян - неужели
добрАлись.
И всё то, что происходит
необходимо дальше с нами - чудо
большое, правильное -
тУт только и может
случится.
И случается уже!
Часть V.
1.
Мы составляем новый Пантеон -
кто?
– Филлимон с Бавкидой? Эвридика
с Орфеем?
– О, я чувствую природа
меняется моя, кровь приливает
бродяга к голове, но мысли только
спокойней, явственней - сребристо-голубой
божественный ихор течет по жилам
дарует силы.
2.
Наш покровитель из богов былых
тот рыбарь темный - Главк -
его трава
росла - густа - сорняк глушивший всё
на даче,
сколько мучились в усильях
для помидоров, огурцов - растили
убогие дары сплошавших почв -