Новое начало
Шрифт:
— Почему? Только потому, что у тебя засуха, я не могу похвастаться своими сексуальными приключениями? Как эгоистично с твоей стороны! — воскликнул он так театрально, что я засмеялась еще громче.
— У меня нет засухи, — проворчала Доун с невозмутимым выражением лица и напряженными плечами.
— Если все-таки есть, я с удовольствием помогу, — предложил Спенсер подчеркнуто небрежно.
Я бросила на него предупреждающий взгляд. Ему повезло, что он сидел в противоположном углу комнаты. В противном случае, ему прилетело бы так же сильно,
К концу вечера моя голова шла кругом, и мои друзья также выглядели так, будто нуждались в перерыве. Каден и его отряд только что надели куртки и уже собирались выезжать в «Хилл-Хаус». Без дальнейших церемоний мы решили отправиться туда вместе с ними, несмотря на то, что на следующий день у нас должен был быть экзамен. Я дошла до точки, когда в мою голову уже никаким образом не мог вместиться какой-либо учебный материал — я отчаянно нуждалась в свежем воздухе и отвлечении.
В клубе мы уселись за один из столов, где я устроилась на сиденье рядом с Каденом. С другой стороны от него сели Моника и Итан, а напротив нас Спенсер, Скотт и Доун. Помещение освещалось синим светом, в воздухе витал запах алкоголя, а над танцполом парил искусственный туман.
Мы заказали пиво, и все вместе чокнулись бутылками. Не говорить об университете стало приятным разнообразием. Вместо этого Моника рассказала, как она познакомилась с ребятами. С Итаном она встретилась на курсе по прикладной термодинамике, на который Моника, учившаяся на факультете истории искусства, попала чисто случайно, и они с первого взгляда по уши влюбились друг в друга. Притяжение между ними, видимо, было настолько сильным, что Монике пришлось промучиться половину целого утра на лекции по термодинамике, после чего, наконец, она получила номер телефона Итана. С тех пор прошло уже два года. Начиная с первого семестра Итан жил вместе с Каденом, который познакомился со Спенсером еще раньше. Эти двое встретились в Портленде несколько лет назад, когда Каден, находясь на выставке, оценил работы Спенсера как «в высшей степени ужасные».
— Тогда я последовал за ним и спросил, что именно ему не понравилось в картинах, — усмехнулся Спенсер, и Каден скрестил руки на груди.
— И? — спросила Доун.
— Он сказал, что стиль не аутентичен, а цвета подобраны абсолютно неправильно. — Спенсер, усмехаясь, покачал головой. — Затем я сообщил ему, что картины мои. Но вместо того чтобы провалиться сквозь землю от стыда, он просто осмотрел меня сверху донизу и сказал, что я должен сделать со своей жизнью что-нибудь стоящее.
Я спрятала улыбку за бутылкой пива. Эту встречу я могла представить в мельчайших подробностях.
— У Кадена в то время была готик-фаза. Я имею в виду, он даже подводил глаза черным карандашом, — продолжал он с веселым блеском в глазах.
— Ничего подобного я не делал. — Интонация Кадена не оставляла никаких сомнений, что ему не очень нравилось вспоминать то
— Конечно, нет, твои глаза от природы имели черный контур, — сухо заметил Спенсер и откинулся назад.
— Когда у тебя не было волос, — напомнил ему Каден, — что это было? Пари, которое ты проиграл?
Спенсер фыркнул.
— Форма моего черепа оптимальна для бритья головы. По крайней мере, в те времена я не накалывал себе татуировки, которые по сей день напоминали бы мне о временах больного любовью подростка.
Я почувствовала, как настроение поменялось за одну долю секунды. Моника, казалось, перестала дышать, Итан широко распахнутыми глазами уставился на Спенсера. Сидящий рядом со мной Каден окаменел.
— Что ты только что сказал? — спросил он спокойно. Его голос напоминал затишье перед бурей, — тихое, но опасное.
Спенсер немедленно капитулировал и поднял руки в примирительном жесте.
— Прости, мужик.
Мой взгляд метался между ними. Я едва ли смела дышать, настолько сильное напряжение нависло над столом.
— Ты набил на себе имя своей бывшей. Почему ты так злишься? — спросил Скотт, наклоняясь вперед. Он казался единственным, кто не заметил перемены в настроении.
Каден поднялся настолько внезапно, что стукнулся об стол. Бутылки опасно закачались. Не сказав ни слова, он протиснулся мимо меня.
— Ты серьезно, Спенсер? — услышала я вопрос Моники, продолжая смотреть на Кадена, который быстро скрылся за танцполом, предположительно, направляясь прямо к бару.
— Я думал, что он справился с этим, — сказал Итан.
— Вероятно, бесполезно спрашивать, в чем же дело, не так ли? — спросила Доун.
Моника что-то ответила, но я больше не могла сосредоточиться на разговоре. Все, чего я хотела, это пойти к Кадену. Не только потому, что он поддержал меня на прошлой неделе, а просто... потому что чувствовала, что он нуждается во мне сейчас.
Я пробормотала извинения и встала. Не обращая внимания на вопросительный взгляд Доун, я направилась в сторону, куда ушел Каден.
Я обнаружила его на одном из табуретов у барной стойки. Он барабанил пальцами по столешнице, пристально глядя на стакан виски, стоящий перед ним. Его колено подпрыгивало в такт песне, которая играла. Осторожно я направилась к нему и остановилась только тогда, когда оказалась непосредственно рядом с ним у бара. Он сразу же напрягся.
— Не сейчас, Пузырек, — прорычал он, демонстративно отвернувшись от меня.
Я видела его насквозь — боль, которую он пытался скрыть за гневным выражением лица. Я так хорошо его понимала. Когда раннее обсуждали тему Дня благодарения, я не желала ничего сильнее, чем спрятаться в своей комнате. Я знала, как он себя чувствовал — хотя не имела ни малейшего представления, о чем или о ком он думал. И я не хотела ничего вытягивать из него, если он не желал говорить об этом.
Я положила руку на его плечо. Он круто повернулся и сверкнул на меня гневно прищуренным взглядом.