Новое житие - покой нам только снится

Графов Станислав

– Какие ж то немцы! – шумел Хохленко, на всякий случай сжимая погон Виктора своими пудовыми пальцами. – То ж эти, эсэсы, шоб вни сказились! Хиба ж то немцы?

– А кто ж они таки есть? – подключился Ларионов из экипажа Сашки что любил говорить по-хохляцки и был родом из Донбасса.- Рази ж они не немцы? Табе треба паспорт вин вынуть да положить?

– … нельзя остановить победный шаг великий вермахт! – внезапно

сказал пленный. – Ви не достоин тот побед, что хотите одержать над великий Германий. Ви предавать арийский раса с еврейский плутократ и будет уничтожен новый секретный оружий! Великий фюрер…

Тут ему наподдал прикладом сержант. А Тевосян, не сильный в немецком, тем не менее прокомментировал:

– Амбарцумян твой фюрер! Капут ему. Слышишь меня, дарагой? О, глухой какой стал. Странно…

– Хивря и весь сказ! – заломил своё Хохленко и все мгновенно заражали.

Ахромеев было налетел сбоку на колонну. Направил на пленных ППШ. Но этим всё и закончилось. Виктор так ничего и не успел ему крикнуть. Тем более что за минуту до этой выходки Сашкин голос прошептал ему на ухо: «А детки помнишь, что давеча говорили? Что мамку у них в Германию угнали. Не клеится что-то у них, комбат. И мамка при них живая, и папкины весточки до них доходят. Смекнул, что к чему? То-то…» До Виктора почти сразу же дошло: это он о молодухе, что представилась Оксаною. Да, не простая, стало быть, баба. Да и Сашка, поди, тоже.

Обложив пленных эсэсманов по фене и пожелав им кончить дни свои у параши, Сашка торжественно вернулся. Надо будет поговорить с ним всерьёз и о том, и о сём. Эти мысли возбудили в голове у Виктора бешенные толчки крови. Поэтому он отложил их напоследок. Нет, набрался где-то уркиной грамоты! Разве не знает, что за это могут разок-другой внушение сделать, дисциплинарное взыскание наложить, а затем – прямая дорожка в штрафную? Злоупотребление матерщиной – разве не разложение дисциплины? А раз знает…

– Вы случайно не знаете, отец, - обратился он к старику, что семенил по пыли коричневыми босыми ногами, опираясь на сучковатую палку, - где тут проживаете такая женщина старая? В домотканом платке… ну, ещё…

Видя у того недоумение в подслепых глазах, он ощутил явную глупость сказанного. Он сам задёргивал тот полог, что был отброшен им и той неведомой женщиной. Существовала ли она на самом деле, в этом мире?

– Как это я так… Простите, ребята, прости, Господи… - в следующий момент самопроизвольно стал он оправдываться, видя перед собой размытые тени вместо глаз и лиц.

– Простите, говорю, Бога ради! Ну, дурак, ну, мальчишка, ну, сопляк… Простите меня, ладно?

– Да что уж там, прощаем, - за всех ответил Ахромеев. – Всё бы вам придираться к своим,

комбат.

***

…Эх-ма, где только наша не пропадала, - Цвигун не торопясь, на выдохе нажал на спусковой крючок ТТ – белый жестяной силуэт мишени повторяющий фигуру человека, слился с землёй. – И ещё разик, господа хорошие, - он снова выстрелил и снова мишень послушно легла. – Жизнь ведь такова, что приходится на многое смотреть сквозь пальцы. Только так и увидишь главное. Вот если начнёшь крутить и философствовать… Родина там, честь никому… - он усмехнулся, - то… Короче, такая ахинея найдёт, мозги сами закрутятся, - он, держа вороненый пистолет на вытянутой, которая слегка дрожала, снова пальнул. Мишень на этот раз качнулась, но выстояла. – Чёрт, по касательной…

«Херы», однако, зааплодировали. Фоммель с заметным интересом в глазах мерно хлопнул ладонями. Он задумчиво уставился туда, где (по знаку дежурного офицера с жёлтым флажком) вот-вот должны включиться «движущиеся францы» - мишени на роликах. Управлялись они по кабелям из «операторской», что, отражаясь в лучах Солнца матовой сине-зелёной гофрированной крышей, примостилась с краю полигона. Сам он неплохо стрелял: выбивал из «вальтера» до 60-70 очков.

– Вы поразили почти все мишени, герр майор! – закончил аплодисменты штатский, что представился как имперский советник по культуре. – Кроме последней. Но и её вы всё же задели. Это говорит о том, что конечная цель пока не вполне достигнута. Но всё мы идём в верном направлении. Хочется надеется, товарищ, - одобряюще улыбнулся он, - что это наша общая цель. Что интересы ваших единомышленников совпадают, ну… с теми силами в рейхе, что представлены здесь некоторыми из ваших новых знакомых, - про «некоторых» он сказал так тихо что сам едва услышал, не говоря уже о Цвигуне. – Альзо? Битте…

Офицер, стоящий возле них, сделал знак: сидящий в домике гофрированного железа оператор мишеней в чине вице-фельдфебеля включил соответствующий тумблер. В рельсах, что скрывала аккуратно подстриженная зелёно-жёлтая трава, задребезжали наэлектризованные провода. Справа из-за холма с деревянными пулеуловителями, окрашенными в пятнистый камуфляж, показался первый «франц» - белый жестяной силуэт с чёрными кругами в голове. Будто бы лёжа на дрезине, он затем стал нехотя вставать, чтобы и вовсе подняться.

Цвигун молниеносно взял со стола перед собой «Люгер» (Р-08). Отогнув наверх рычаг предохранителя, он вскинул этот пистолет с длинным стволом, где был сосредоточен центр тяжести. Мушка оказалась на уровне глаз. Тах-тах… После второго выстрела мишень сложилась на двухколёсный транспортёр.

Имперский советник удовлетворённо поцокал языком, что любил делать. Взял со стола «наган» (обер-ефрейтор с белым кантом пехоты и в сдвинутой налево пилотке перезарядил ТТ). Крутанув барабан с головками золотистых выстрелов, подражая героям Майн Рида. Затем предложил: