Новогодний Экспресс. Постарайся простить

Юраш Кристина

– Я могу почитать вам что-то из раннего творчества! – заметил он, а она шумно вздохнула и красноречиво закатила глаза.

– Ваше “исраннее творчество” меня не впечатляет, – заметила она.

– О, я знаю, что вас точно впечатлит! – обрадовался поэт, долистав книгу и прочитав вслух. – Верь в мечты, и пускай они будут глубы.... эм… это модная игра слов. Что-то вроде голубые и глупые… Я продолжу? Так вот… эм…, смех твой – компас по нежности трубам. Куда-то извозчик мечты увозил. И дождик погодный весь день моросил.

Ну, да. Здесь есть

рифма. Со смыслом я пока не улавливаю. Но тут я услышала голос дракона. Он говорил тихо, что было слышно только мне.

– Вы пили бокалы чужого терпенья, и ели сердца острой маленькой ложкой. И в каждом бокале ища наслажденье, глазами мужчинам кидали подножки. Теперь не теснятся кареты у дома, бокалы гостей в вашу честь не звенят, и те, кто когда-то вам были знакомы, при встрече отводят растерянный взгляд.

– Вы давно сочиняете стихи? – спросила я, глядя на дракона удивленно.

– Нет, само как-то получается, – небрежно отмахнулся он.

Неподалеку я заметила мужа и Ровену, которые прогуливались вдоль вагона. Что-то уж слишком беззаботно они болтают. Или это тоже часть ритуала?

– Я знаю, почему он так поступил, – послышался голос дракон, когда я смотрела на эту парочку.

Глава 30

– Мужчины – удивительные существа. Они не прощают тех женщин, которые видели их слабыми. И расстаются с ними при первой же возможности. Мужчина всегда хочет быть героем в глазах женщины. А вы видели его поверженным, больным, сломленным, раздавленным и никчемным… И теперь, ваш муж уверен, что в ваших глазах он навсегда остался слабым умирающим и никчемным существом, которое цепляется за жизнь и за вас.

Эти слова вызвали у меня бурю негодования.

– Я ни разу его не упрекнула ни в чем! – произнесла я, чувствуя, как внутри шевелится обида.

– А упрекать и не надо, – заметил герцог Вельзер. – Он сам прекрасно все знает и без ваших упреков. В вашем случае жалость вступила в преступный сговор с милосердием. А жалости мужчины не терпят. Любой мужчина хочет, чтобы его желали, а не жалели. Где-то вы перешагнули эту грань.

– И что? Нужно было его бросить? – спросила я довольно резко. – Бросить умирать? Я никогда не показывала ему, что он слабый и немощный…

– Вы не понимаете меня, – мягко перебил герцог Вельзер. – Ровена никогда не видела его больным и слабым. Она не видела, как из-под него выносят его простыни и горшок. Она не видела, как у него на грудь падает еда, потому что у него нет сил прожевать ее. В ее глазах он – красивый, сильный, непобедимый герой. В ее глазах нет жалости. В ее глазах желание. И твоему мужу это очень нравится.

Я фыркнула от негодования. Это вовсе не так! Я никогда не упрекала его в слабости! Никогда! Наоборот, всегда говорила ему, какой он сильный и …

– Знаете, в чем разница между вашим мнением и чашкой чая с корицей? – прохладно спросила я. – Так вот, чай с корицей я заказывала. А ваше мнение – нет.

– Ну

вам же хочется найти ответ на вопрос, почему он так поступает? Вот я и принес его, – заметил герцог Вельзер. На его губах появилась мягкая улыбка.

– Вы ничего не знаете о нас, – произнесла я, обрывая диалог.

Внезапно я почувствовала, как что-то ударилось об юбку. Я с удивлением обернулась, увидев снежок.

– Простите, мадам, – послышался голосок Марджи, которая прижала варежки к лицу.

Что-то хулиганское проснулось во мне, глядя на это беззаботное детство. Или это сочувствие к больной спине деда. Я еще не знала. Но я скатала снежок и бросила в нее.

Нет, а что? Все путешествие проходить унылой медузой со скорбным лицом? Веселиться, когда на душе кошки скребут, было непросто. Но я решила попробовать.

– Ура! Мадам тоже играет! – обрадовалась Марджи, излучая счастье, как маленький генератор. Она спряталась за дедушку, когда я скатала еще один снежок. Она криво бросила снежок из-за спины деда, а я почувствовала какой-то глупый восторг, словно вернулась в беззаботное детство, когда на клеенке скатывалась с горки.

– Разве можно обижать ребенка, – послышался смех дракона, а в меня прилетел снежок.

– О! – заметила я, набирая снег. – Вы тоже решили поиграть! Тогда я обижу вас!

Мой снежок прицельно припечатал герцога в грудь.

Мы сместились немного к лесу. Не было ничего предосудительного в том, что я провожу время в компании других пассажиров. Как ни странно, к нам присоединились еще дамы. Но я знала почему. Увидев, увлеченную игру и красавца герцога, чьи волосы растрепались от попавшего в него снежка, они тоже решили, что это – неплохой способ обратить на себя внимание.

Количество играющих достигло десяти. Мы даже условно разбились на команды. Я всегда старалась оказаться в противоположной команде от герцога. Несколько раз нам приносили горячий шоколад, который мы с удовольствием пили, объявив временное перемирие.

И теперь, прячась за деревом и сминая в руках снег, я ждала свою жертву.

Мне было не холодно. В крови разливался азарт, а я почти забыла о своих бедах.

– Получай! – бросила я снежок в одну даму, сбивая с нее шляпку. Та от неожиданности выронила свой снежок, но опомнилась и начала собирать новый. Но в нее попал дедушка Бен, а она увлеклась битвой и убежала обратно, решив не преследовать меня.

Я сняла мокрые перчатки, которые любой другой аристократ высушил бы магией, как вдруг получила снежок в спину.

– Вы! – возмутилась я, глядя на герцога, который смеялся, а потом подошедшему герцогу.

Пока я пыталась согреть дыханием озябшие руки, дракон смотрел на меня с удивлением.

– Все настолько плохо? – спросил он, беря мои руки в свои. Перчатка упала на снег.

Я увидела, как по его пальцам пробежало сияние, а мои руки стали отогреваться. Только они отогрелись, я наклонилась за перчаткой, которую у меня тут же забрали.