Новые Кроманьонцы
Шрифт:
— Илия, а ты почему здесь? — задал я вопрос, который меня интересовал сейчас больше всего. — И где Беркер?
— Беркера больше нет, — спокойно ответил Илия. — Я убил его. Как-нибудь расскажу подробности, сейчас скажу только, что не планировал его убивать и очень сожалею о его гибели. Но наказанием за убийство мне стало увеличение срока до 15 лет и смена условий содержания: я оказался за дверью и обратно она меня не пускала. Побежал, как и ты. Только никакого оврага у меня на пути не было, бежать пришлось до самых гор. А в горах забежал в пещеру, в темноте
Потом он поднялся:
— А теперь пойдем, покажу тебе как мы живем.
Он взял фонарь и быстро пошел на выход.
Мне очень не хотелось куда-то идти: болело колено, мокрая одежда липла к телу, да и день был перегружен событиями: еще пару часов назад я был в братстве, потом остров, кипящая река… Я только расслабился от выпитого пива. «Неужели это так срочно?» — подумал я с досадой. Но спорить не стал, взял свой костыль и пошел за ним.
Потом мы заходили в такие же углубления, занавешенные брезентом безо всякой мебели внутри. Он, не стесняясь, светил хозяевам в лицо, но никого это особо не напрягало, встречали нас везде с радостью. Было видно, что Илию здесь любят.
Все вокруг выглядело уныло и безрадостно: грязные лица, грязные руки, тяжелый запах давно немытых тел. Было ощущение, что люди здесь стараются выжить любой ценой. И верили здесь не в милосердного Бога, а в тех, кто рядом. Просто потому, что до них было ближе.
В одном помещении лежал старик, который тяжело дышал и не встал, когда мы зашли. Представить, каким этот человек был в молодости я бы не рискнул: сейчас от него остался только скелет в старых лохмотьях. Лицо обезображено многочисленными ожогами, глаза воспалены и невыразительны.
— Привет, Майкл, — сказал Илия, — я с хорошими новостями. Пэтрика скинули сегодня, как и тебя в свое время. Он сказал, что твоя жена в порядке, дети растут здоровыми. Тебя там помнят и любят!
Майкл слабо улыбнулся:
— Достаточно было просто сказать, что с ними все в порядке, Илия. А на любовь в братстве рассчитывать не стоит. Да, Пэтрик? — он обратился ко мне, — Или там что-то поменялось?
— Там много говорят про любовь к Богу, Майкл, — осторожно ответил я.
Майкл слабо улыбнулся:
— Да, там только Бога и можно любить. И плохо, если у тебя появляются другие цели в жизни, — он облизнул пересохшие губы и несколько секунд молчал, собираясь с силами. — Зачем это Богу? Когда увижу его, обязательно спрошу.
Он помолчал. Потом тихо спросил:
— Как там мои ребята?
— С ними все хорошо, Майкл, — ответил я. — Они здоровы. И очень похожи на тебя.
Я соврал: узнать сейчас в Ионе или Иосифе какие-то черты Майкла было невозможно.
— Это хорошо, — выдохнул старик. — Я виноват перед ними. Когда-то рассказал Ионе про велосипед, он так загорелся, так просил!.. До сих пор жалею, что не сделал ему хотя бы игрушечный.
Дышал
— А Иосиф просил на рыбалку сходить вместе. Но я не мог: ведь там постоянно нужно работать. А в воскресенье служба и общение с покаянием. На детей там времени нет. Мне так жаль!
Я хотел его успокоить, рассказать, что все у детей хорошо, но он закашлялся и кашель становился все сильнее. Было ощущение, что остановиться он уже не сможет. Но он отдышался, вытер рот ладонью и устало закрыл глаза:
— А сейчас уходите. Спасибо, Пэт, за хорошие новости. Спасибо, Илия, что зашел. Прощайте.
Когда мы вышли, Илия грустно сказал:
— Майкл скоро умрет. Жаль, он был моим другом. И лучшим добытчиком из всех, кого я когда-нибудь встречал.
— А какой у него срок? И как можно отправлять в тюрьму таких стариков, — удивился я.
— Он не старик, Пэтрик. Время заключения здесь летит очень быстро, но условия у нас такие, что долго не выдерживает никто. И мне с моим сроком до освобождения тоже не дожить.
Я помнил каким цветущим и моложавым Илия был при нашей встрече и понял, что он прав.
Мы вышли наружу, но совсем не там, где вошли в первый раз. Здесь сильно пахло серой, Илия вытащил из нагрудных карманов куртки две очень толстые маски с большими стеклами очков, одну протянул мне. Прямо на земле лежали несколько пар толстых перчаток, Илия взял одну пару и кивнул, чтобы я сделал тоже самое.
Перед нами был небольшой холм, который закрывал видимость. А когда мы забрались на него, вдруг стало нестерпимо жарко, адский зной мощным потоком снизу ударил в лицо, я закрылся руками, маска почти не помогала. Когда я немного привык, то увидел внизу… золотое озеро.
— Это золото, Пэтрик, — глухо через респиратор сказал Илия. — Оно нас и кормит!
Озеро завораживало своей красотой: оно казалось застывшим желтым льдом, только середина лениво бурлила и иногда с шумом стреляла вверх тяжелым фонтаном. Ярко-желтый свет исходил от центра, плавно перетекая с обеих сторон в красный спектр, а края озера плавно уходили во мрак.
Я вопросительно посмотрел на Илию, он отрицательно покачал головой.
— В такой одежде ты туда и спуститься не сможешь, сгоришь сразу! У нас есть пять термостойких костюмов, в них можно продержаться около получаса. Подбежать, собрать золото и обратно. На все двадцать минут. Получается не сразу и не у всех.
Мы повернулись и пошли обратно. Молча добрались до пещеры Илии и завалились спать. Не раздеваясь и прямо на полу, благо он был теплым.
ДОБЫТЧИКИ
— А зачем вам здесь золото? — спросил я Илию, когда оба проснулись.
— Золото нужно всем и всегда, — наставительно сказал он, пытаясь связать свои волосы в узел на затылке.
— Это не ответ, — раздраженно сказал я. Илия опять сбивался на нравоучительный тон. — Вам мало того, что живете во тьме и впроголодь, так еще и этот экстрим с золотодобычей! Адреналина не хватает?