Новые Кроманьонцы

Каганцев Игорь Яковлевич

Это было последнее, что я видел в тот день. Через жгуты мне в сознание пошел какой-то поток информации, который я не мог ни осознать, ни контролировать. Он разрастался, становясь все больше и скоро занял весь мир, не оставив от старого ни одного островка воспоминаний. И я отключился.

В ТЮРЬМЕ

Очнулся я уже совсем в другом месте. Это было белое квадратное помещение, не очень большое. Сидя на белой койке, я внимательно осмотрел окружение и себя. Совершенно пустая комната, за исключением койки

и стола, что находился чуть в стороне. На мне был синий комбинезон заключённого и кроссовки на высокой подошве. Вместо четвертой стены стояла решётка, состоящая из двух частей. Но обе половины сейчас были на одной стороне, и я спокойно мог выйти в коридор. Интересно, это всегда так или на ночь она запирается?

Над решеткой горели цифры обратного отсчета, сто пятьдесят семь миллионов с чем-то. Что это было непонятно, но заморачиваться особенно не хотелось.

Я вышел в коридор. С одной стороны были решетки, с другой стена такого же белого цвета, от которого меня уже начинало тошнить. Окон не было нигде. Но самое удивительное было в том, что обратный отсчет не остался в камере, а продолжал лениво щелкать где-то впереди моего взгляда.

Я пошел вдоль пустых камер, конец коридора не просматривался. Впрочем, моя камера ничем не отличалась от остальных, так что искать свою особого смысла не имело. Как-то не хотелось думать, что весь срок у меня пройдет в подобной прогулке. Так себе развлечение!

Но одна камера оказалась обитаемой! И там, друг напротив друга, сидели два парня. Тот, что был ко мне лицом, приглашающе махнул рукой.

— Привет, новенький, — добродушно сказал он, — а мы уж заждались третьего.

Второй заключённый обернулся: вся левая сторона его лица оказалась обезображена ожогом. Он криво улыбнулся и тоже гостеприимно махнул рукой.

Я взял свободный стул и подсел к ним.

— Илия, — назвал себя первый. У него было дорогое тело с тонкой кожей и красивой мускулатурой. С рыжей бородой, волевым лицом и длинными рыжими волосами. Прямо рекламный персонаж для платформы «Викинги». Или «Только для мужчин». Мне он сразу не понравился: меня раздражают чудики, что тратят на свою внешность целое состояние.

— Беркер, — представился второй, смуглый жилистый парень с копной черных волос.

Я тоже назвал свое имя.

— Как ты попал сюда, Пэтрик, в столь грустную обитель? — снисходительно спросил Илия, чем испортил впечатление о себе еще больше. Здесь не было QRID, но это было скорее плюсом: откровенничать с этим прыщом мне не хотелось вообще.

Я с недовольным видом пожал плечами:

— Да ерунда какая-то, сам толком пока не понял. Я нарушил правила поведения в общественном месте. Затеял драку, иными словами.

Илия охотно кивнул:

— А еще ты переходил улицу в неположенном месте и оскорбил андроида высокомерным взглядом. Маленькая ложь, Пэтрик, рождает большое недоверие. Здесь никто не заставляет выворачиваться наизнанку, но и врать так в лицо — это просто не уважать собеседника.

Больше всего меня бесил его покровительственно-снисходительный

тон. Мне просто до икоты захотелось взять его за рыжие кудри и с размаху треснуть мордой о стол. А неплохая мысль! Но оставлю на потом.

— Ну так и начни с себя, — сказал я. — Давно сидишь?

Илия откинулся на стуле:

— Ну, я здесь за попытку взлома чужого аккаунта, — снисходительно заявил он с видом опытного нарушителя закона. — К сожалению, попытка была удачной, поэтому срок у меня достаточно серьезный — два года. А вот Беркеру здесь сидеть семь лет, у него покушение на теракт. К счастью, его удалось отследить и обезвредить сразу по прилету из Халифата…

— К счастью? — хмуро перебил его Беркер. — Счастье будет тогда, когда все машины уйдут туда, где им и место — в ад! А земля — она для людей, Илия! Для людей!

— Конечно для людей, — охотно согласился Илия. — А тебе, Пэт, сколько сидеть?

Видя, что я замялся, спросил:

— Хорошо, сколько сейчас на твоем счетчике?

— Сто пятьдесят семь миллионов семьсот шестьдесят шесть тысяч двести восемьдесят девять, — озвучил я число перед глазами.

— Ну…, - на мгновение задумался Илия, — это плюс минус пять лет. Чтобы такой срок получить нужно половину комьюнити перекалечить, — усмехнулся он. — Но ты не отчаивайся. Есть реальная возможность срок уменьшить. — Он широко улыбнулся, уже готовый ответь на мой еще не заданный вопрос.

Я похвалил себя за выдержку: мордой о стол он обязательно получит. Но сейчас, похоже, скажет что-то важное!

— Это какая?

— Ну, само простое — это заняться чем-то творческим и общественно-полезным. Научись играть на чем-нибудь музыкальном, время быстрее пойдет. Беркер вот стихи пишет. Правда, Беркер?

— Да я, чтобы быстрее выйти, землю жрать готов! — хмуро буркнул тот.

— А за дверь? — усмехнулся Илия

— За дверь больше не пойду, — он показал на обожженную часть лица. — Я отсюда должен живым уйти.

— Какая дверь? — спросил я. У меня было чувство, что речь идет сейчас о самом важном.

Илия усмехнулся:

— А она здесь одна. Мы внутри сидим, а она ведет наружу.

— Так почему вы до сих пор здесь? — удивился я. — Или вам тут нравится?

— Ты не понял, Пэтрик, — наставительно, как несмышлёнышу, сказал Илия. — Дверь ведет не на свободу. Там та же тюрьма, только крыши над головой не будет.

Ну и зачем мне эта крыша? Сидеть здесь и слушать его наставления?

— Там что, забор? — спросил я. — Через него не перелезть?

— А что ты у меня спрашиваешь? — логично удивился Илия. — Я туда не ходил, с такими вопросами к Беркеру.

— Не, забора там нет, — покачал головой Беркер. — Я горы видел. Но добежать до них не смог, молнией чуть не убило.

— Я бы рискнул, — сказал я. — А не понравится — вернусь как ты.

— Пэт, это плохая идея, — покачал головой Илия. — Время за дверью намного быстрее идет. Но выжить там шансов немного. Беркер успел вернуться, ему просто повезло. А ты можешь и не успеть. К чему рисковать?