Новые небеса
Шрифт:
И чем измеряется уровень жизни? Кусок хлеба и крыша над головой? Но ведь есть еще и другие вещи -- дать образование детям, учиться самому, читать, ходить в театр, иметь хобби, ездить в отпуск. Все это есть у якобы нищих дейтринов, живущих, действительно, в тесноте и не в таком уж продуктовом изобилии. И этого нет у сиббов, и у малозарабатывающих дарайцев. Так у кого уровень жизни выше?
Издалека легко думать, что "они сами во всем виноваты", кто же их заставляет быть несчастными и тем более -- опускаться. Но здесь, среди них -- понимаешь,
Треть общества -- никому не нужна. И сколько еще таких, как Ивик или Хэла, с зарплатой не выше пособия или чуть выше?
Машины с прозрачным верхом, особняки, россыпи барахла в магазинах -- все то, чем их соблазняла Дарайя -- оказывается, далеко не для всех, хорошо, если хотя бы для половины населения. Да и для той -- очень ограниченно.
Ивик вспоминала Дейтрос с его полупустыми распределителями, ситцевыми выцветшими платьями, залатанной обувью у большинства. Хуже? Да, очевидно, что хуже. Да, это аргумент для таких, как Хэла. Но ведь эти люди в убогонькой простой одежде -- они же счастливы. Они строят, работают, несут ответственность, совершают открытия, растят детей, растут духовно, и они -- всегда вместе, всегда рядом со своими. Они нужны, они важны и интересны друг другу.
И не всегда же в Дейтросе будет так, как сейчас. Становится все лучше и лучше. И появятся в распределителях горы барахла, и витрины, наполненные едой, и новенькие эйтроны для каждого... Главное только не делать все это барахло -- сверхцелью. Стремиться к большему -- тогда и меньшее придет. Ищите прежде всего Царства Божия и славы его, а все остальное приложится вам.
С урока ее забрал Кельм и повез к себе домой. В машине рассказал о новостях.
– - Что теперь делать?
– спросила Ивик, - вообще встречаться нельзя?
– - Почему же, нам-то можно. Наоборот, резкое прекращение нашей связи вызвало бы подозрения... Делаем все, как раньше. Никаких лишних движений.
Ивик беспомощно взглянула на него. Кельм был, как обычно, веселым и деловым.
– - Не волнуйся, ласточка. Разберемся. Ситуация штатная.
– - Они подозревают, наверное, тебя или Холена?
– - Не только. У нас работают еще трое дейтринов. Преподавательница физкультуры, программист и один из шоферов. Последний, конечно, вряд ли, а вот другие тоже имеют доступ к компьютерам, макам... особенно программист. Так что под подозрением несколько человек. Это под основным - но ведь и дараец может быть завербованным агентом, то есть круг подозреваемых на самом деле для них шире. Я так мыслю.
Машина зарулила в подземный гараж Кельма. Дейтрины поднялись наверх.
– - Посидим немного. Пока время есть.
Они выпили кофе. Сели на диван -- Кельм усадил Ивик на колени. Он любил ее так держать и прижимать к себе.
– - Знаешь, я так удивился тому, что ты здесь... Когда я вербовался сюда, думал, что уже никогда тебя не увижу. Ты так относилась к своему мужу, что я думал, не сможешь оставить его так надолго. А ведь сюда уходят почти насовсем.
– -
– - За что?
– удивился он, - я тебя прекрасно понимаю. Если бы ты поступила иначе, это была бы не ты. Он твой муж. Ты не могла предать. Не могла причинить боль.
– - В конечном итоге, - выговорила Ивик, - все это было зря.
Она попыталась усмехнуться.
– - Я была неправа. Оказывается. Потом все оказалось гораздо проще. Видишь ли, он не может ждать так долго. По две недели, иногда больше. Не может терпеть одиночество. У него появилась своя жизнь. Другая. В общем - личная жизнь, помимо меня.
– - Понимаю.
Она прикусила язык. Теперь Кельм оказывается в дурацком положении. Его выбрали только потому, что там -- отвергли.
– Я всегда тебя любила. Помнишь? Еще до того, как... и никогда не переставала любить. Ты был моим счастьем. Я знаю, что тебе тогда было очень больно. Это.. меня саму как ножом. Но тогда мне казалось, что надо вот так. Надо быть верным, держать слово. Это важнее.
– Я согласен с тобой.
Он не обиделся, нет. Он прижал к себе ее голову, стал гладить.
– У нас с тобой все могло сложиться иначе. Если бы я встретил тебя в твои семнадцать. Мы поженились бы в Дейтросе. Жили бы вместе... может, вместе -- на Триму. Никто бы нас никогда не разлучил... А вышло вот так.
Ивик подумала, что скорее всего, встреться они тогда -- ни Кельм не обратил бы на нее внимания, ни она даже не решилась бы влюбиться в такого парня.
– Если хочешь, я рожу от тебя ребенка, - сказала она. И испугалась -- значит, придется возвращаться, жить там без него. Не говоря уже, что явственно внебрачный ребенок, косые взгляды... Но это ладно.
– У меня не может быть детей, - просто сказал Кельм, - я обследовался. Когда они резали... в паху, понимаешь, там все так перепутано. Нервы, сосуды, семенные канатики. Оба канатика перерезали.
Кельма нервно передернуло, видно, воспоминание боли все еще жило в нем. Ивик поцеловала его.
– В принципе, можно восстановить, говорят. Но... знаешь, так, как сейчас у нас все... лучше без ребенка.
– Я не понимаю, почему это грех, - сказала Ивик, - вот знаешь, теперь совсем не понимаю. Мы вот рассуждаем о сверхцели, о христианстве... а сами? Какие мы христиане... грешим и даже не собираемся каяться.
– Ну...
– Кельм задумался, - если рассуждать логически, в разных церквах относятся к этому по-разному. Например, представь, что мы православные. Среди православных, конечно, кто в лес, кто по дрова, но вполне найдутся священники, которые скажут, что у нас истинный брак, и даже повенчали бы нас. Ведь у них измена в браке является поводом к разводу. Марк тебе изменил, как я понимаю? Значит, ты абсолютно не обязана с ним оставаться. То есть формально все правильно. У нас с тобой стабильные ответственные отношения, любовь, готовность быть вместе до конца -- значит, брак.