Новые небеса
Шрифт:
Что уж говорить, Кельм никогда не был безразличен к удобствам. В каких только условиях ему не приходилось жить и сражаться за Дейтрос; но всегда точила подленькая подспудная мечта, мыслишка -- а вот была бы возможность жить, как они там, в Дарайе, чтобы дом, кожаное сиденье дорогого авто, стриженный газончик перед домом...
Теперь все это есть. Все, чего хочется. Хотелось всю жизнь.
Бог всегда исполняет наши желания -- только почему-то так, что этому уже и не радуешься.
Богатство, комфорт -- вот тебе. Только жить ты будешь в таком напряжении, что некогда будет этот комфорт ни замечать, ни радоваться
Хотел получить Ивик? Получил. Пожалуйста, вот тебе Ивик. Только она выполняет для тебя опаснейшую -- хуже не придумать -- часть работы; и она может в любой момент оказаться в атрайде. Или ее просто убьют. Кельм вспомнил сон и изо всех сил саданул ребром ладони по спинке кровати.
А если этим -- кончится? Все это счастье, весьма сомнительное, надо сказать, счастье -- кончится именно вот так. Ее убьют так же, как девочку Лени убили тогда, когда он только начинал жить.
– Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидел?
– спросил Кельм у Бога. Тот, по обыкновению, промолчал.
Кельм встал и открыл окно. Собачий зимний холод ворвался в комнату, тело сразу закоченело. Кельм начал делать зарядку и думал о том, как построить операцию с Кибой.
– Нравится?
– спросил Кельм. Ивик, счастливо сияя глазами, вынырнула из мягкой сиреневой утробы авто. Коснулась кончиками пальцев вишневого лака.
– Дорогая...
– Ничего, оно того стоит. Обрати внимание, - он стал листать технический проспект, - приемистость... Сама по себе максимальная скорость. Привод четырехколесный, значит, устойчивость.
– А такая маленькая...
– Но шустрая. Посмотри, какая мощность мотора. И еще очень важно -- оргпласт третьей степени. Это -- пуленепробиваемый верх. Пошли оформлять документы?
– Дороговато, - пробормотала снова Ивик. Кельм хмыкнул, глядя на нее.
– Ивик, ну ты даешь. Не смеши, а? Я непосильным трудом в Контингенте Б заработал свои кровные деньги... может, мне их на пенсию отложить?
Ивик была оживлена, говорлива и даже начала смеяться. Если бы Кельм действительно относился к этим деньгам, как своим -- не задумываясь, выложил бы и больше, только чтобы увидеть ее такой. Все-таки потребление -- это наркотик. Покупка дорогой машины взбудоражила Ивик, гэйна казалась возбужденной и слегка пьяной.
Забрать "Рениту" можно будет после регистрации. Пока что Ивик взобралась на правое сиденье в машине Кельма, и он молча тронул руль. "Лендира" вырулила на въезд, поднимаясь на автостраду, поднятую над городом.
– Машина чистая?
– спросила Ивик.
– Да. Говори.
– Мне теперь придется неделю по крайней мере не проводить сеансов...
– Я бы сказал, дней десять. И в течение пары месяцев -- не из города. Теперь у тебя есть машина, можно отъехать километров на сто хотя бы.
Ивик помолчала. Оживление исчезло с ее лица. Она снова была серьезной, спокойной и будто чуть расстроенной.
– Неделю, - сказала она, - или даже меньше, посмотрим. Посмотрим, как будут освещать этот мой теракт, и насколько усилят охрану. Понимаешь, если бы не Эрмин, гори все синим пламенем...
– Я понимаю, - мягко ответил Кельм, - у каждого из нас есть чувства. По мне, так я бы вообще никогда не выпускал тебя на связь. Сам бы это все делал.
– Ты что, свихнулся?
– Я же не делаю этого. И Эрмин подождет.
– В чем отличие?
– спросила Ивик, - то, что с ним там делают сейчас -- это что, мало?
– Это первая ступень. Вторая ступень ломки, - монотонно сказал Кельм, - отличается тем, что все ограничения -- этические, моральные, человеческие -- снимаются. У объекта вызывают психическое состояние нужного качества и глубины с помощью любых, повторяю, любых методов. Если психологи не в состоянии сами провести эти методы... например, не каждый способен убить или мучить маленького ребенка... там есть обученные, подготовленные и заправленные наркотиками специалисты. В принципе, то же делается и в корпусе Вель, но там воздействие все-таки ограничено.
– Господи, ребенка-то зачем?
– деревянным голосом спросила Ивик.
– Просто пример. Воздействие в атрайде -- это не только боль. И даже не столько боль. Боль -- очень хороший, эффективный метод, но лишь для определенной цели. Например, расслабить. Подчинить волю. Им нужно расшатать всю структуру психики, от ценностей и идеалов до основных инстинктов -- самосохранения, например. И они это делают.
Он помолчал. Ивик застывшим взглядом смотрела вперед, в лобовое стекло, во тьму, пылающую алыми и золотыми огнями.
– Боль, - добавил Кельм, - тоже используется без ограничений. В нужной точке и нужной интенсивности. Нужной длительности.
Он осекся и выругал себя. Но ведь она спросила.
– Пока с ним этого не делают. Не то, что нет причин волноваться, пойми меня правильно. Но к сожалению, у меня есть свое задание, и оно всегда приоритетно
– Слушай, - сказала Ивик, - у тебя всегда так? Все пять лет, что ты здесь?
– В каком смысле?
– Ну... я помню, как было на Триме. Там были острые ситуации. Бывал риск. Иногда случалось горе, кто-то погиб. Там было всякое. Но там можно было жить. Петь песни, гулять, разговаривать. Водку пить. А здесь? Шендак, казалось бы, здесь богаче и лучше, чем даже на Триме было. Вольготно. Живи -- не хочу. А у меня все это время такое ощущение, как будто мы в Медиане, в патруле, кругом сплошные дорши, и единственная передышка -- это сон. И когда мы с тобой... то кажется, что мы просто от всего, что вокруг -- друг в друга прячемся.
– Кругом сплошные дорши -- это ты совершенно верно заметила, - буркнул Кельм.
– Это не только оттого, что я знаю о твоих делах и переживаю. Это от всего так. От работы моей. От соседок. От людей, которых я вижу вокруг...
– Бр-р... вообще ты права, да. У них здесь так. Вот ты смотришь на все эти дома, дорогие авто, ухоженные палисаднички... И такой покой в душе, так хорошо, да? Покой -- это от инстинктивного ощущения защищенности, кажется, что если люди богаты, то они защищены и счастливы. А на самом деле... ты о своих соседках. А мои, думаешь, лучше? Я как-то видел -- остановилась "Вагда", машина, которую и я себе не могу позволить, там сидит парочка -- муж и жена, и знаешь, как они орали? Готовы были в волосы друг другу вцепиться... Они все живут под стрессом. Каждый за себя. Каждый знает, что в любой момент его жизнь может начисто обрушиться, и тогда -- все. Дно, пособие, атрайд. Многие, кому не везет, сами идут в Колыбель -- да ты, наверное, знаешь...