Новые парижские тайны

Сименон Жорж

— Да оставь ты меня, дурак! Она же сейчас смоется! Собирается толпа. Еще немного, и скандалящую «мерзкую рожу» будут линчевать. Только вот дело в том, что «мерзкая рожа» — это инспектор полиции, дежуривший в магазине. Он ощупывал сумочку, чтобы убедиться, что в ней и в самом деле находятся украденные бумажники. Потому что дамой был сам переодетый Пепито!

Хорошему инспектору этого отдела удается проводить по одной операции в день, но только с карманниками. Поэтому больше двух часов в день он не работает. Конечно, теоретически весь его рабочий день принадлежит государству. Но это все равно что заставлять романиста или композитора писать по восемь часов в сутки. Эта работа — искусство. Как правило, сделав небольшой тур по зданию уголовной полиции, он преспокойно отправляется в ближайшее

бистро поиграть в белот; так проходит утро. Это отнюдь не мешает нашему инспектору чувствовать обстановку. Может, сегодня платежный день? Подошел срок? А как на улице: дождь или холодно? Может, в универсальном магазине сегодня распродажа; быть может, на Лионский вокзал прибывает заграничная знаменитость?

Полдень! Наш инспектор дает знак своему коллеге — они всегда ходят по двое, — и охота началась. Спускаются в метро, выбирают определенный, не слишком длинный маршрут, например к мэрии на площади Согласия. Становятся в разных концах вагона, и, могу поклясться, ничто не ускользает от их взгляда. Может показаться невероятным, что каждый день, практически за два часа, таким способом им удается поймать вора.

Но не следует забывать, что карманные воры, карманники, составляют довольно малочисленную корпорацию, а места их деятельности ограниченны. С другой стороны, их разовая добыча невелика, поэтому карманники, словно низкооплачиваемые работники, трудятся практически целыми днями. Иногда их знают в лицо. Известны также их пристрастия, привычки. Только не путайте карманников с обычными мелкими воришками! Карманник гордится своим званием; он никогда, к примеру, не тронет дамскую сумочку и не вырежет бритвой карман. Воры этой профессии работают только пальцами. Это своего рода художники. Чтобы достичь совершенства, им требуются годы.

Поимка вора происходит самым сердечным образом, безо всякого негодования с чьей-либо стороны. Предположим, господин, только что освобожденный от бумажника, спускается в метро «Пале-Рояль» и не подозревает о своем несчастье. К нему быстро подходит второй полицейский.

— Извините, месье! Проверьте, пожалуйста, свои карманы!

Дело в том, что необходимо, чтобы жертва подала жалобу. В противном случае детективы ничего не могут сделать. Тем временем инспектор дружески приближается к вору.

— Прошу вас следовать за мной в комиссариат.

И все. С виду — ничего особенного. Но не забывайте, что вагон метро набит битком, люди снуют туда и сюда, входят и выходят, наступая друг другу на ноги, а арест длится всего несколько минут. Не забывайте, что у инспектора не написано на лбу, кто он такой, и люди, увидев, что он пристает к кому-то, лезут в драку. Не забывайте, что порой обворованный так спешит, что предпочитает расстаться с бумажником, чем провести два-три часа в комиссариате. И не забывайте, что такая сцена происходила у вас на глазах раз сто, а вы и не подозревали об этом! А теперь признайтесь, что не обратить на нее внимание — раз плюнуть!

8. Как был арестован бандит, художник-татуировщик, специалист по «Коронации Наполеона»

Один из спектаклей, вызывающих наибольшее восхищение горожанина, — это когда рыбак, нахмурив чело, вперяет взор в небо и объявляет:

— Ветер переменится на северный!

Потом, глядя на сине-зеленую воду, почесывает нос:

— Пять саженей глубины. Течение — пол-узла. Я удивлюсь, если здесь не будет клевать морской язык.

И, понятное дело, морской язык у него клюет, а городской господин немеет от восхищения.

Профессиональный престиж! Он есть и у виноделов, которые, пощелкав языком, определяют марку и возраст любого вина. Что ж, такой престиж есть и у полицейских или, если хотите, у некоторых из них. Речь тут идет не о таланте, интуиции и даже не о чутье. Речь идет только о профессионализме. Вам кажется, что это очень просто, не так ли? Париж — это Париж: современная и шумная столица, состоящая из богатых и бедных кварталов. Но если бы ежедневно, на протяжении месяцев, днем и ночью, вы принялись бы бродить по его улицам, то увидали бы город совсем в другом свете, он показался бы вам похожим на огромную ярмарку. Вам, несомненно, приходилось видеть гравюры, изображающие

Новый мост, каким он был в прежние времена, со всеми его лавочками и зазывалами. В деревне вам доводилось видеть ярмарки. Так вот, в действительности Париж такой и есть, только в увеличенных размерах. Это смесь восточного базара с народным гулянием. Одни продают, другие покупают — любые товары и удовольствия. А среди продавцов и покупателей попадаются люди, которые крадут, обманывают и жульничают. Ста тысяч способов мошенничества не существует. Наши карманники как две капли воды похожи на грабителей, по ночам раздевавших прохожих на Новом мосту. Мошенники, подделывающие денежные документы вот уже два столетия, в сущности, делают фальшивые деньги. А карточные фокусы показывались всегда, с той только разницей, что в элегантном обществе они превратились в покер.

Профессия полицейского? Знать все уголки и закоулки этой гигантской ярмарки, особенно изнутри. Знать, к примеру, что совершивший преступление поляк переоденется с головы до ног в одной из лавочек на улице Сент-Антуан, где другие поляки пристают на улице к прохожим. Знать, что эти же иностранцы ночуют по шесть-семь человек в меблированных комнатах в квартале Сен-Поль. Именно там несколько лет назад была арестована знаменитая банда убийц, которую называли «польские бандиты».

А где вы будете искать русского, китайца или негра с Мартиники? К тому же нужно различать русских эмигрантов и лжеэмигрантов и среди последних — кто из них евреи, а кто нет. И не путать их с грузинами и другими кавказцами!

Человек с определенным пороком чаще всего посещает какой-нибудь определенный квартал.

Париж велик, но состоит из бесконечного числа маленьких, вполне определенных мирков. Что я имею в виду? Каждое кафе, каждое бистро со своей клиентурой и есть один из таких мирков. Не следует забывать и о календаре. Если Париж и ярмарка, то ярмарка подвижная, где каждый день, словно в море, меняются течения, приливы и отливы.

Проделайте опыт: держу пари, что при определенном терпении вы отыщете в толпе одни и те же головы на празднике в Нейи и на Тронной ярмарке [23] , на толкучке, на скобяной и ветчинной ярмарках, на Монмартрском гулянии и на новогоднем празднике на Больших бульварах. Толпа притягивает к себе одни и те же личности, а эти личности притягивают к себе полицию. Остановитесь у подмостков с ярмарочными борцами. Там обязательно окажется военный, который примет вызов побороться, и, клянусь вам, как минимум один вор и один полицейский, делающие вид, что следят за представлением.

23

Тронная ярмарка — ярмарка и народные увеселения, обычно раз в несколько лет проводимые в Париже с X в. до наших дней. Считается, что начало ей положили монахи аббатства святого Антония в 958 г.

Сейчас вы увидите, что все это небесполезно, что все взаимосвязано. Не так давно один инспектор стоял и прислушивался к похвальбе нескольких ярмарочных чемпионов по классической борьбе. Пятеро атлетов выстроились на подмостках; внезапно инспектор нахмурился, увидев кусочек татуировки, выглядывавший из-под трико самого молодого борца. Раз, другой, третий входит он в палатку вместе с толпой. Словно англичанин, ждущий, когда звери съедят укротителя, он ждет, что трико сдвинется немного в сторону. Вопрос в том, действительно ли на том кусочке татуировки, что он увидел, изображены пальмы. Но трико, увы, не сдвигается, а представление подходит к концу. Борцы переодеваются. Самый молодой выходит, и полицейский мягко берет его за руку.

— Мне нужно сказать тебе несколько слов.

— Проклятье! Подождите! Лучше я сам их вам отдам… Он протягивает инспектору часы, которые во время одного из вечерних представлений стянул у зрителя.

— Гм, — ворчит полицейский. — Плохо дело! Через несколько месяцев тебе идти на военную службу, а этого достаточно, чтобы загреметь в Африку…

Словно два приятеля, они идут в толпе мимо каруселей.

— Кстати! Твоя татуировка… Парень краснеет.

— Это ведь «Коронация Наполеона», верно?