Новые парижские тайны
Шрифт:
Задержаны двое, трое, четверо сообщников. В комиссариате они льют слезы ручьями и твердят:
— Считайте, я из-за вас потерял место!
— Узнаете этого человека?
— Кажется, он был там в момент суматохи.
— Вы его точно узнаете?
— Я не уверен… Мадам держала меня за руку… Я едва не упал… Я…
— Это тот человек?
— Да не знаю! Все произошло так быстро. Откуда ни возьмись набежала толпа, какие-то люди спрашивали, что случилось, другие кричали «убивают»…
Задержанные начинают держаться все более вызывающе.
— Это все, что у вас есть против меня? И что вы собираетесь делать? Что все это значит?
— Зачем вы были в банке? — спрашивают у них на всякий случай.
— Чтобы
У них на все есть ответ. Алиби подготовлено. Прибывает в ярости и отчаянии шеф бухгалтера и только ухудшает ситуацию своими оскорблениями. Повторяю: деньги уже далеко. Элегантного господина с извинениями отпускают. А на почте в Берлине или Будапеште он получает до востребования свои шестьдесят тысячефранковых банкнотов. Затем честно делит их на пачки и посылает переводом тем, кто остался в Париже. А назавтра в Антверпене алмазная биржа, и он садится в самолет. Останавливается в лучшей гостинице. Несколько раз звонит по телефону. Полная дама — не та, что была в Париже, а настоящая бельгийка — готовит наряд крестьянки и корзину. Предупрежден таксист, и молодой человек, и другие — если таковые имеются. Небольшое веселье начинается опять.
Полиция знает этих людей. Но дело в том, что брать их нужно на месте преступления. Нет, это не Месторино, не Ландрю, не Сарре! Что я говорю? Это даже не Стависский [24] ; этим людям ничья защита не требуется.
Просто-напросто выигрывает хитрейший!
Дежурная полицейская часть, или новые парижские тайны [25] (перевод И. Русецкого)
24
Стависский Александр (1886–1934) — русский эмигрант, главное действующее лицо скандальной финансовой аферы, разразившейся во Франции в 1933–1934 гг. Расследование дела Стависского повлекло за собой отставку замешанных в нем депутатов Национального собрания, ряда высокопоставленных лиц. Стависский покончил жизнь самоубийством, по другим версиям, его «устранили» те, кто не был заинтересован в полном установлении истины.
25
Десять статей опубликованы в «Пари-суар» в феврале 1937 г. Перевод сделан по: G. Simenon. A la d'eсouverte de la France. P., 1976. На русском языке публикуется впервые (с сокращениями).
— Тишина! — произнес усатый мужчина, набив трубку и бросив взгляд на пульт, на котором не горело ни одного огонька. Часы показывали половину двенадцатого: через несколько минут люди начнут выходить из театров, кино, покидать последние поезда метро и автобусы; один за другим погаснут огни за решетчатыми ставнями, и на пустынных улицах таксисты начнут молчаливую тайную охоту за редкими ночными прохожими. В большой комнате с дверью, обитой железом, и открытыми в ночь окнами сидят четверо — четверо мирных служащих; двое из них переоделись в серые халаты, третий, которому жарко, снял пиджак, четвертый, только что доевший хлеб с колбасой, собрал крошки, скомкал промасленную бумагу и бросил ее в печку. Слева — громадный пульт, напоминающий пульт телефонной станции; сотни его маленьких лампочек каждую секунду готовы зажечься. Направо — включенный телеграфный аппарат. И, наконец, над нами мы слышим шаги «отшельника» — пятого служащего, который, находясь один на один со своей радиостанцией, ждет вызова.
Пустеют театры и кино. Париж засыпает. Придя сюда некоторое время назад, я ошибся дверью и с полчаса плутал по пустынным коридорам префектуры полиции, проходя
На плане Парижа, который висит на стене, загорелась похожая на таблетку лампочка. Она соответствует XIII округу, а ее мигание означает, что машина дежурной части ЭТОГО округа выехала на место происшествия. Что это? Где-то в районе Жантийи или Иври найден труп? Или потасовка в каком-нибудь бистро у Итальянской заставы? Оператор связывается по телефону с участком XIII округа.
— Алло! Городская полиция. Ваша машина вышла. Что у вас там стряслось?
В участке на Итальянской площади еще ничего не известно. Один из полицейских разбил стекло сигнализатора на улице Тольбиак, вызывая подмогу. Остается только ждать; проходят минуты. Тем временем загорается лампочка XVIII округа.
— Алло! Городская полиция. Ваша машина вышла. Как вы сказали? Благодарю.
Оператор с улыбкой поясняет. Машина XVIII округа, воспользовавшись затишьем, поехала на заправку. На улице Тольбиак нет ни трупа, ни потасовки.
— Берси [26] , — сообщает мне оператор.
— Что?
— Берси. Ханыга, если хотите. Мы так называем пьянчуг. Этот сопротивлялся, не хотел идти.
Лампочка XIII округа гаснет. Машина вернулась. Пьянчуга сейчас объясняется с бригадиром; через несколько минут его отведут проспаться на нарах за зарешеченной дверью.
Быстро кругом, к телеграфу! Усач принимает сообщение и тут же начинает передавать его всем полицейским участкам.
— Автомобиль? — безразлично спрашивает его коллега.
26
Берси — на набережной Берси в Париже были расположены винные склады и велась оптовая торговля вином. В настоящее время здесь находятся здания факультета естественных наук Парижского университета.
— Да, черт возьми!
Это значит, что угнана машина — уже двенадцатая или тринадцатая за день. Сейчас самая пора. Выйдя из театра, люди не находят своей машины и спешат к телефону.
Но вот звонит другой телефон (они тут в каждом углу), и завязывается короткий разговор.
— В больнице Божон? Ясно. Сейчас будет.
Этот служащий совсем молод. Он обращается к своему усатому коллеге, который все еще стучит телеграфным ключом.
— Слушай, ты вроде говорил, что приходил Буррелье?
— Да, недавно заходил и сказал, что больше не может.
— Ладно! Сейчас будет доволен.
Молодой человек снимает трубку другого аппарата.
— Алло! Участок в Эпинетт? Буррелье на месте? Это городская полиция. Передайте, чтобы он срочно отправлялся в больницу Божон. Там его ждут.
Дело в том, что в больницу Божон привезли старушку: ее сбил автобус и ей нужно сделать переливание крови. Тысячи парижских полицейских — доноры, готовые в любое время дня и ночи спешить в больницу. Они к этому уже привыкли. Их организм вырабатывает слишком много крови. Недавно сюда заходил запыхавшийся Буррелье — ростом метр девяносто, огромный, как зеркальный шкаф.
— Ну что, все еще нет для меня клиента? Я скоро задохнусь.
Через час-два он вернется на свой пост в Эпинетт — довольный, что почувствовал облегчение. Если только старушка не имела недавно дело с полицией. Однажды Буррелье устроился у изголовья старого рецидивиста в татуировках с головы до пят, который получил три пули в живот. Переливание началось, когда вдруг этот тип открыл глаза, увидел полицейскую форму, заметался и сорвал аппарат, рыча:
— Чтобы мне давали кровь легавого? Да лучше я сдохну!