Новые записки санитара морга
Шрифт:
— Будет тебе Игнатенков, — заверил я врача, легким рывком сдвигая со стола на подъемник вымытый труп. — Минут через двадцать подходи.
— Понял, через двадцать, — кивнул он и пропал в дверях секционного зала.
Но случилось так, что мы встретились у стола значительно раньше. Я сам нашел его, как только оскальпировал гражданина Игнатенкова. И на то была веская причина. Внезапная находка техногенного характера поставила меня в тупик, и я был просто обязан показать ее врачу. Ничего подобного я раньше не видел. Признаться честно, она так удивила меня, что хотелось показывать ее всем подряд. Но сначала — Юрке.
Надо сказать, что за время секционной практики мне приходилось
Протянув тонким маленьким скальпелем разрез от уха до уха, я отделил кожу головы, завернув ее вниз, на лицо покойного. И тут же увидел небольшую прозрачную кнопку. Да-да, именно кнопку. Выпуклая, размером с подушечку большого пальца руки, она была сделана из прочного, упругого пластика бледно-розового цвета. И располагалась в паре сантиметрах за левым ухом. Аккуратно вмонтированная в кость, кнопка так и просила нажать ее. Но я не решался, изумленно оглядывая свою нежданную находку. «Киборг, ей-богу киборг, — бормотал я. — Или, может, это скафандр. И если кнопку нажать, то внутри вместо мозгов крошечный инопланетянин сидит. И шепчет слабеющим голосом про спасение галактики, — вспомнилась популярная голливудская киношка. — Ай да Игнатенков! Прав был «доктор радио». Здесь все непросто».
Наклонившись вплотную к освежеванному черепу, в упор рассмотрел кнопку. И прежде чем пойти за врачом, не устоял и легонько нажал ее, чуть утопив. Она мягко подалась, издав странный, еле слышный звук. А когда отпустил ее, вообще изменила цвет, став белесой. «Ладно, срочно врача. Человеку плохо, у него в голове кнопка», — подумал я и отправился искать Юру.
— Ты вскрыл уже так быстро? — недоверчиво спросил доктор, когда я обнаружил его с сигаретой на крыльце служебного входа.
— Слушай, там что-то просто невероятное творится.
— Что такое? — встревоженно изменился в лице врач. — Судебка?
— Да нет, не похоже, — успокоил я его, ведь передача трупа в судебный морг означала для врача кучу звонков и бумажную волокиту. — Это покруче будет.
— Покруче?! В смысле? — недоумевал Юра, бычкуя об урну недокуренную сигарету.
— В прямом смысле, в прямом. Сейчас сам все увидишь, — держал я в напряжении доктора, когда мы торопливо зашагали к секционному залу. — Очень не хочется тебе впечатление портить. Хотя, может, это только я такой впечатлительный.
— И точно не судебка? — терялся в догадках доктор.
— Не, это скорее для НАСА тема.
— Да врешь, поди, Темыч. Ты ж писатель, — отмахнулся он, при этом прибавив шаг.
Скажу честно, я, конечно же, понимал, что у этой истории с кнопкой есть сугубо медицинское объяснение. Но так хотелось, чтобы его не было. Чтобы сбежалось все отделение, и ошарашенная Петрова сперва бросилась бы звонить в полицию, но, подумав, решила, что лучше сразу в ФСБ. И чтобы в клинику примчались спецагенты и вскоре целиком накрыли здание надувным колпаком, как это бывает в фильмах про внеземные контакты. А нас всех заперли бы в карантине, заставив подписать бумагу. Эх, если бы судьба подарила мне такое приключение, я стал бы безмерно счастлив. Но надежды на такой исход было, к сожалению, мало.
Подойдя к мертвецу, Юра увидел кнопку и аж присвистнул. Сразу стало ясно, что с таким он столкнулся впервые.
— Ни хрена себе штуковина!
— Это ж кнопка, доктор.
— Похожа на кнопку, во всяком случае.
— Я
— И что?
— Она пискнула тихонько и цвет изменила. Чуть розовая была, а стала вот какая.
— Не, правда, что ли? — не верил мне Юра.
— Клянусь клятвой Гиппократа, — сказал я.
— Ты ее не давал, — заметил врач.
— Тогда санитарской честью.
— Ладно, верю.
— Как ты думаешь, для чего в башке кнопка может быть? Чтоб мозги на ночь выключать?
— Или чтоб мозги массировать. Непрямой массаж мозга, — улыбнулся патанатом. — Только я про такой массаж что-то не слышал.
— Ну что, будем дальше пилить или сперва в ФСБ позвоним? — предельно серьезно спросил я его.
— Зачем в ФСБ? — повелся Юрка.
— А вдруг это инопланетянин, или киборг засланный?
— Погоди, ничего не трогай, шутник. Я сейчас Савельева притащу.
Опуская долгие хождения вокруг черепа Игнатенкова и последующее вскрытие, скажу сразу, что агенты ФСБ в тот день так и не появились в Царстве мертвых четвертой клиники. Кнопка оказалась ничем иным, как насосом. От него отходили две тоненькие нитки трубочек. Одна была короткая и вела к одному из желудочков мозга. Другая очень длинная. Прячась под кожей, она выныривала из-под челюсти и терялась под грудиной, протянувшись до брюшной полости. Когда в желудочке скапливалась жидкость, Игнатенков нажимал на насос, и он откачивал ее, выводя в живот. А там она всасывалась в кишечник, чтобы потом покинуть организм вместе с его содержимым. Простая механика, не более того. Но как эффективно.
И главное, как эффектно. Одно дело — показать девушке шрам, заработанный в юношеской драке. И совсем другое — дать нажать кнопку, вмонтированную прямо в голову.
На память о том случае в жутковатом фотоальбоме Юрия Романцева осталось немало фотографий. На одной из них мы даже запечатлены вместе, держащие на открытых ладонях диковинку, будто редкий трофей.
День похорон
Отрывной календарь новой жизни санитара Антонова шелестел уходящим временем, роняя к его ногам листки прошедших дней. В их пестром ворохе виднелись фрагменты чужих похорон, несущие в себе горе, иногда безразличие, а иногда и кощунственное пренебрежение. Они сливались в единый поток, изредка вспыхивая яркими этюдами, самые достойные из которых ложились на электронную бумагу. Их краски будили в нем душу заставляя вглядываться в самого себя, отражающегося в похоронных буднях, словно в магическом зеркале. Тяжелая работа дневного санитара была для Антонова профессией лишь отчасти. Чем дальше он погружался в нее, тем больше понимал, зачем снова появился в Царстве мертвых спустя долгие годы. Спустившись вниз по социальной лестнице, ловя удивленные взгляды друзей и знакомых, он уверенно взбирался наверх, все глубже и глубже узнавая себя настоящего.
Это знание было соткано из мимолетных неясных ощущений и осознанных чувств, из неожиданных открытий и вдумчивых наблюдений. Оно давалось ему нелегко, приходя по крупицам. Санитар бережно собирал части сакральной картины, медленно рождающейся у него на глазах. И смутно, где-то глубоко внутри, понимал, что полотно это не может быть закончено без чего-то такого, чем он пока не обладал. Царство мертвых, вновь призвавшее своего Харона к Стиксу, прятало от него главный ингредиент своего зелья. С каждым днем все острее и острее понимая это, Антонов был готов щедро заплатить, чтобы заполучить его. И верил, что если это случится, он сможет дотянуться до нового этапа своего тайного пути. Иногда ему казалось, что этого никогда не случится. А иногда — что загадочное, ускользающее открытие явится ему скоро. Совсем скоро.