Новый Альфонс
Шрифт:
– Зачем?
– Я приглашаю тебя на ужин . Поговорить надо.
– Нет, Ираида Владимировна. Я же по вечерам учусь в институте. Сегодня как раз коллоквиум...
– Я с тобой хочу поговорить на серьезные темы...
Я ей не верю, по глазам вижу, не будь здесь народа, сожрала бы меня сразу.
– Говорят Вам, не могу, я действительно учусь.
– Жаль. Потом пожалеешь, будет уже поздно.
Тут она придавила меня к тумбе и, обхватив голову руками, яростно прижалась к моим губам. Я брыкался, но от этой хватки освободился
– Жалко, - прерывисто говорит она, - мне надо утвердить сегодня смету у Маэстро, а потом...
– Извините, мадам, у меня много мирских дел.
Я нырнул под ее руку и поспешно бежал со студии.
Как всегда, в коридоре Машу охраняет Гоша, но я решился пойти на таран, вмешиваюсь в их компанию.
– Привет, Маша, привет Гоша.
– Лешка, чего тебя так долго не было?
– обрадовалась Маша.
Гоша насупился и выдавил.
– Привет.
– Вчера допоздна задержался на работе, а сегодня пораньше отпустили.
– Лучше бы тебя почаще задерживали, - заметил Гоша.
– Маша, ты не могла бы сходить со мной в воскресение вечером в джаз-клуб? Будет конкурс джазовой музыки...
– В воскресение?
– она с опаской взглянула на Гошу, потом отчаянно встряхнула головой.
– В воскресение я, пожалуй, пойду.
– Маша, - не выдерживает мой соперник, - у нас же в воскресение вечеринка, придут ребята...
– Обойдетесь без меня. На этих сборищах, одна скучища, сколько раз мы с тобой были, и все одно и тоже...
– Маша, клянусь, в этот раз все будет по-другому. Если кто тебя заденет, обломаю рога...
– Спасибо, Гошенька, но я лучше отдохну с музыкой.
– Ну подумаешь, джаз. Хочешь, я достану в этот вечер билеты в Маринку...
– А как же вечеринка? Ты же уже собрал деньги и потратил часть их...
– Это все ты, козел, - с возмущением обрушился на меня Гоша.
– Гоша, остановись.
– Да, по поводу, козлов и рогов, - с вызовом делаю выпад я, - ты видно специалист в этом деле. Так вот, тебе должно быть известно, что ломают рога только рогоносцам...
– Заткнись, умник.
– Извини, ведь я тоже хотел пригласить тебя на концерт, но, увидев таким рассерженным, понял, что не могу. Маша, к тебе можно позвонить домой?
– Обращаюсь к ней.
– Да, я сейчас, напишу тебе номер.
Она лезет в папку за листком бумаги.
– Не давай ему телефон, - это возмущенный голос Гоши, - он как банный лист, прилипнет, потом не оторвешь.
Но Маша все же написала мне номер и передает листок. Я взглянул на него и обомлел, точно такой же номер нарисован у меня дома, в комнате на зеркале.
– Что с тобой?
– удивилась девушка.
– Ничего. Вы извините мне надо спешить. Я вдруг вспомнил, что не взял в библиотеке ни одной умной книги. Пока, ребята.
Сегодня мой съемочный день. Я играю, как говорит Наталья, кульминационную сцену. Какой-то бывший военный учит меня держать
– К животу лезвие не держи, - мужик показывает, как владеть оружием. Только вперед. Взмах должен быть резкий и, если твой противник неожиданно получил этот удар в живот, то ты должен на мгновение задержаться. Обычно у восточных народов, это мгновение используют, чтобы лезвие прокрутить в животе, у европейцев загнать поглубже...
– Мы-то играем европейскую вещь.
– Не скажи. Войны того времени, научили европейцев всему, особенно жестокости.
– Так как же мне быть?
– А вот так.
Тут он взмахивает кинжалом и бьет мне в живот. У меня вся кожа покрылась мурашками от ужаса. Рукоятка оружия прижалась к телу, неужели пробил, за что? Но почему я ничего не чувствую? Мужик выдергивает кинжал и весело смотрит на меня.
– Испугался?
– Конечно.
Внутри у меня, действительно, все дрожит.
Бывший военный пальцами толкает лезвие, и оно легко уходит в рукоятку кинжала.
– Это - декорация, не оружие. После того, как ты имитируешь удар, кинжал надо немного придержать и использовать это мгновение, чтобы нажать на черную кнопку на рукоятке. При этом давится ампула с красной краской, которая зальет рубашку противника и кончик лезвия, когда оно будет возвращаться. Это - имитация крови.
– Понятно.
– Не нажми только кнопку раньше времени.
Сцена играется на огромной мраморной лестнице. Режиссер делает последние наставления, разместив всех участников по углам. Начались съемки, свет ярко залил все вокруг. С верхних ступенек спускается герцог с одной из дам, я поднимаюсь снизу, и мы встречаемся на лестничной площадке.
– Герцог..., стойте.
– Кто это?
Этот тип останавливается и презрительно глядит на меня.
– Я Тибо, я дворянин и верный слуга своей хозяйке.
– Как смеешь останавливать меня, ты не слуга, ты раб. Пошел с моей дороги прочь, с рабами я не говорю.
– Вы дважды нанесли обиду, сначала госпоже моей, теперь и мне. Такие вещи род мой не прощает. Я вызываю вас...
– Меня?
– герцог презрительно хохочет.
– Какой-то червь со мной сразиться хочет. О нет, сначала равных подбери. С дороги... раб.
– Ах, так, - я выдергиваю кинжал, - так получай...
Резко выбрасываю лезвие вперед и, когда рука уперлась почти в живот герцога, нажимаю кнопку на рукоятке. Медленно выдергиваю кинжал, на месте соприкосновения появилось красное пятно. Герцог, выпучив глаза, схватился рукой за рану.
– Что ты наделал, червь?
Его колени подкашиваются, и он падает на площадку. Завизжала дама, сопровождавшая герцога.
– Убили... Его высочество, Герцога убили...
Верхнюю часть лестницы сразу заполняется толпой придворных и челяди, среди них Наталья. Все ошалело смотрят на скрючившийся фигуру на площадке, и тут Наталья подняла голову и, указывая пальцем, на меня, кричит: