Новый цифровой мир
Шрифт:
Поскольку глобальное распространение мобильной связи и интернета делает экстремистские группы все более опасными и сильными, традиционные методы борьбы с ними теряют эффективность. Обычное заключение террористов в тюрьму практически не поможет ослабить их влияние. Они смогут контролировать свои организации и отдавать команды прямо из-за тюремных стен, при помощи тайно пронесенных сотовых телефонов. Конфисковать их или иным образом ограничить их использование будет все труднее, ведь основные элементы смартфонов – процессоры, SIM-карты (на которых можно переносить данные с одного аппарата на другой) и все остальное – становятся все компактнее и мощнее.
Такая практика уже существует, и иногда доходит до комичных ситуаций.
В 2011 году внимание охранников одной из колумбийских тюрем в Медельине привлекла одиннадцатилетняя девочка, которая пришла на свидание к родственнику-заключенному: им показался странным ее свитер.
Это характерно не только для развивающихся стран. Бывший член лос-анджелесской банды рассказал нам, что сегодня в американских тюрьмах стоимость контрабандного смартфона доходит до $1000. За соответствующую цену вы купите даже планшет. Используя эти устройства и популярные социальные сети, можно управлять своим незаконным бизнесом прямо из камеры. Когда в 2010 году заключенные как минимум шести тюрем в американском штате Джорджия одновременно устроили забастовку, протестуя против условий содержания, эта акция была организована почти исключительно при помощи мобильных телефонов, контрабандой доставленных за решетку.
Хорошим примером успешной деятельности заключенных является Афганистан, где уровень проникновения связи один из самых низких в мире. В пригородах Кабула находится крупнейшая в стране печально известная тюрьма «Пуль-э-Чархи». Ее строительство было начато в 1970-х и закончено во время советской оккупации. В те времена там ежегодно гибли десятки тысяч политзаключенных, еще больше людей подвергались пыткам за антикоммунистические настроения. После ввода американских войск тюрьма превратилась в «нервный центр» афганских террористов. В 2008 году в Третьем блоке произошел бунт заключенных, и только тогда власти страны выяснили, что там действовала полноценная террористическая ячейка. Имелся и узел связи, который заключенные использовали для организации терактов за пределами тюрьмы. Дверь запасного выхода была опутана проводами под напряжением, которые, словно вены, проходили между прутьями решетки и освещали коридор мягким красным светом, а на стенах были нарисованы мечи и написаны цитаты из Корана. Оказалось, что Третий блок был взят под контроль членами движения «Талибан» и «Аль-Каиды» еще несколько лет назад. Наладив контрабандную доставку мобильных телефонов и радиоприемников, вербовку сообщников среди заключенных и угрожая охранникам и их семьям, они превратили его в «тюрьму без стен» – безопасное укрытие, которому не страшны удары американских беспилотников. Это позволяло им развивать свою организацию, заниматься вымогательством и координировать теракты в городе, расположенном в двадцати милях от них. Террористы пользовались услугами мелких воров, наркоманов и заключенных-христиан (статус парий в афганском обществе делал их легкой добычей для радикалов), кого-то привлекая за деньги, кого-то заставляя угрозами.
В 2008 году казалось, что для ликвидации или как минимум серьезного ограничения возможностей этой террористической сети достаточно перевести заключенных в разные тюремные блоки. Однако спустя два года, после серии масштабных терактов в Кабуле, тюремные власти официально признали практически мгновенное восстановление террористической сети в «Пуль-э-Чархи». Попытки подавить ее деятельность путем глушения сигналов сотовой связи (чтобы блокировать контрабандные телефоны) ни к чему не привели. В тюрьме содержалось много заключенных высокого ранга, и, хотя охраняла ее афганская армия при поддержке американских инструкторов, похоже, контролировать мобильные сети не мог никто. Когда Джаред приехал в Кабул вместе со специальным представителем в Афганистане Ричардом Холбруком, он посетил тюрьму и встретился с одним из бывших главарей Третьего блока, лидером экстремистов по имени Мулла Акбар Аджи, чтобы оценить, насколько в «Пуль-э-Чархи» изменились условия после подавления бунта 2008 года. В ответ на шутливую просьбу дать номер телефона Аджи опустил руку в карман робы и достал модный смартфон последней модели. А потом гордо вывел на клочке бумаги свое имя и номер: 070-703-1073.
Уроки «Пуль-э-Чархи» говорят о том, что в цифровую эпоху становится опасным содержать в одной тюрьме гангстеров, религиозных экстремистов, наркоторговцев и мелких преступников. Конечно, на свободе эти группы тоже пересекаются и пользуются одними и теми же техническими средствами. Но когда их представители тесно общаются между собой внутри тюремных стен, да еще имеют возможность пользоваться запрещенными устройствами связи, они становятся очень опасной силой. Скажем, банда мексиканских наркоторговцев в обмен на деньги или помощь в выходе на новый рынок поделится с исламистскими экстремистами
Как не допустить осуществления сценария «Пуль-э-Чархи» во всем мире, если мы считаем, что система контрабандных поставок товаров в тюрьмы всегда будет сильнее тех, кто пытается ее уничтожить, а мобильные телефоны продолжат пользоваться таким высоким спросом среди заключенных? Самое очевидное решение – ограничить доступ, глушить сети, чтобы незаконно оказавшиеся в камерах телефоны превратились в дорогие устройства для игры в Tetris. Однако есть все основания полагать, что кто-нибудь найдет возможность обойти и эту проблему. Ее не решат почтовые голуби, а вот небольшие беспилотники, выглядящие как голуби и действующие как мобильные точки доступа сети Wi-Fi, точно смогут.
Правоохранительные органы могут отслеживать и перехватывать разговоры и сообщения заключенных. Полученная таким образом оперативная информация могла бы пролить свет на то, как работают незаконные сети. Еще более радикальное решение – использовать в своих интересах контрабандные поставки товаров в тюрьму и передать в руки заключенных мобильные устройства, снабженные «ловушками для информации». Такие телефоны с загруженным в них программным обеспечением позволили бы тайно отслеживать все, что делается с его помощью. Это эффективнее, чем использовать информаторов, да и безопаснее.
В некоторых странах будет сделано все, чтобы человек, оказавшись за решеткой, совсем исчез из интернета. Его виртуальная личность будет заморожена в соответствии с приговором суда, с его профилем будет запрещено вступать в контакт, обмениваться информацией и даже размещать в нем рекламу, а на испытательный срок придется передать представителю закона все права доступа к своим аккаунтам. В цифровую эпоху эквивалентом ножных кандалов станет специальное программное обеспечение для мониторинга и ограничения онлайн-активности, необходимое не только в очевидных случаях вроде покушения на растление малолетних (иногда судья ограничивает таким лицам доступ в интернет), но и для всех осужденных по уголовным статьям на период их испытательного срока [37] . Человеку, признанному виновным в инсайдерской торговле, могут временно запретить заключать онлайн-сделки любого рода: никакой торговли, онлайн-банкинга и даже простой покупки товаров через интернет. А если в отношении кого-то выпущен запретительный судебный приказ, его могут ограничить в посещении страниц в социальных сетях, принадлежащих тем, кого этот человек преследовал, и их друзьям, возможно, даже запретят делать поисковые запросы по их именам и фамилиям.
37
Может оказаться, что это не так легко выполнить. Все зависит от преступника. Когда был осужден Кевин Митник, известный хакер, он провел пять лет в тюрьме, а затем вышел досрочно, и на время испытательного срока ему было запрещено пользоваться интернетом и мобильным телефоном. Но он все же добился отмены этого ограничения через суд.
К сожалению, в век кибертерроризма многие решения подобного рода можно будет обойти, поскольку все больше преступников учатся действовать в интернете скрытно.
Активизация террористов-хакеров
То, насколько серьезно люди воспринимают угрозу кибертерроризма, похоже, зависит от их отношения к хакерам. Некоторых забавляет образ подростка, взламывающего защиту офисной АТС ради забавы. Однако за последние десять лет хакеры сильно изменились, а взлом систем превратился из хобби в довольно обыденное, хотя и неоднозначное занятие. Появление «хактивистов» (политически или социально мотивированных хакеров) и хакерских групп вроде Anonymous говорит о зрелости как идей, так и методов и позволяет представить, что нас ждет в ближайшие годы. Хакеры начнут все чаще объединяться вокруг какой-то общей задачи. Они будут тщательно планировать атаки на тех, кого сочтут подходящей целью, а затем активно делиться информацией о своих успехах. Эти группы окажутся в зоне постоянного внимания со стороны органов власти и институтов, становящихся объектами их атак. Их угрозы придется воспринимать гораздо серьезнее, чем можно судить по сегодняшней их деятельности, которая часто кажется простым хулиганством. Ярким примером этого может быть история WikiLeaks – сайта, на котором публикуются секретные материалы (мы уже говорили об этом), и симпатизирующих ему хакеров.