Новый директор
Шрифт:
Совершенно неожиданно для самой себя Ирина Дементьевна оказалась новатором. Вышло так, что она дала идею и должна не только продумать ее до мелочей, но и защищать, доказывать.
Размышляя сейчас об этом разговоре, Ирина Дементьевна вспомнила свое раннее детство, когда она в первый раз ходила с отцом по грибы. Она была слишком мала и не умела еще искать грибы, не видела их. Найдя гриб, отец отходил в сторону и подзывал дочь:
«Иришка, ты далеко не бегай. Иди сюда! Давай вместе поищем… Иди чуть поправей меня. Не торопись… Смотри под ноги. Грибы же не растут на деревьях… Ну еще чуть поправей…»
И вдруг,
«Папа! Я нашла! — шепотом говорила она, боясь спугнуть чудо. — Ой! какой красивый…»
«Вот и молодец! Теперь осторожно срежь, не порти грибницу…»
Константин Семенович, как и отец, подводил ее к решению вопросов. Увлеченная разговором, она этого даже не замечала..
«Странно! Неужели, у него так мало самолюбия? С какой стати он отдает свои идеи? — с досадой думала она сейчас. — А может быть, дело тут не в самолюбии?.. Может быть, ему выгодней иметь «соратника и друга», как он сам выразился. И может быть, таким путем он хотел завоевать меня?»
Нехорошее чувство зашевелилось в душе молодой женщины, но она немедленно и с возмущением его отбросила. «Ну зачем я такая… Почему я вижу везде какой-то расчет и личную выгоду? Ведь были же люди, которые во имя идеи шли на всё — даже на смерть. И сейчас такие люди есть, — Константин Семенович, конечно, из их числа».
За окном было уже светло, когда Ирина Дементьевна окончательно убедилась, что ей больше не заснуть, а значит, и незачем валяться на кровати. Умывшись и наскоро позавтракав, она снова взялась за расписание. Работа была очень сложная…
Во-первых, они решили отменить шестые уроки в старших классах и пятые в младших. В самом деле, чтобы выполнить программу, в школах занимаются не только по шесть, но и по семь, а то и по восемь часов в день. Ирина Дементьевна привыкла и как-то не задумывалась раньше над этим вопросом. С легким сердцем распределяла она часы, точно придерживаясь утвержденного министерством учебного плана.
«Я не знаю, о чем думают в Академии педагогических наук, — говорил Константин Семенович. — Шесть часов теоретических занятий подряд! Вдумайтесь, Ирина Дементьевна. Прилежный ученик на шестом уроке совершенно балдеет и ничего воспринимать, конечно, не в состоянии. Не понимаю, почему в это дело не вмешаются медики? У них громадная власть. Именем науки они могут просто запретить шестые уроки, и весь разговор. Да, да! Запретить, как запрещают, например, продавать испорченное мясо в магазине или в столовой. Нельзя — и всё! Делайте — что хотите…»
Именно в таком положении и оказалась Ирина Дементьевна. «Нельзя — и всё. Делай что хочешь». Правда, они отменили в старших классах иностранный язык, и эти часы можно перенести на другие предметы… Но появился труд!
Производительному труду Константин Семенович придавал особое значение. По его мнению, труд не менее сильное средство воспитания, чем учение, и оба эти средства должны быть увязаны между собой и с учебной программой. Как это произойдет, Ирина Дементьевна еще не представляла. Преподавание таких предметов, как физика, химия, математика, черчение, биология — можно связать с трудом, если действительно удастся организовать мастерские, но как увязать литературу, историю, географию с производительным трудом? Разве
Трудно, сложно и путано, Перед глазами стояла так хорошо знакомая картина классных комнат и привычная система: урок, перемена, урок, перемена…
Промучившись часа два и испортив несколько листов бумаги, Ирина Дементьевна наконец поняла, что новая система требует и новых форм работы. По старинке расписание не составить… «А что, если сделать схематичный чертеж каждого этажа школы?..» Распределение комнат под кабинеты она имела. Если вписать на маленьких листочках все классы, а на других предмет и фамилию учителя, то можно их раскладывать по комнатам, И тогда никто не будет забыт, в одну комнату не залезут одновременно две учительницы или два класса… Мысль понравилась, но теперь нужно было увеличить план каждого этажа. Именно за этим занятием и застала ее Лизунова. Ирина Дементьевна не слышала, как кто-то открыл входную дверь, но когда раздался характерный стук в комнату, она сразу ее узнала.
— Можно?
— Входите, Алевтина Зиновьевна.
— Здравствуйте, моя дорогая! Боже мой, как вы похорошели за лето! Какая вы красавица! — захлебываясь от восторга, затараторила учительница. — А я только вчера вернулась из дома отдыха… Что это вы делаете?
— Не узнаёте? Это план нашей школы. Вот первый этаж, вот второй, а это третий.
— А зачем?
— Составляю расписание.
— Заставили бы нашего чертежника. Всё равно ему делать нечего.
— Ну как вы отдохнули?
— Ничего… Кормили прилично, но общество, я вам скажу, там собралось… Невыносимое! Куда ни повернешься, везде парочки, романы. Не хватало мужчин, так из-за них постоянные склоки…
Ирина Дементьевна с усмешкой взглянула на эту плоскогрудую, высокую женщину с острым носиком, тонкими губами и серыми глазами. Светлые волосы у нее вились миллиметровыми колечками и создавали впечатление давно не чесанного и уже свалявшегося парика. «Любопытно, как будет себя вести Константин Семенович с этой особой», — подумала завуч.
— Ну, а вы? — спросила она.
— Что я?
— У вас тоже был роман?
— Фу! зачем вы так шутите, дорогая? — с испугом проговорила Лизунова. — Да как вам это в голову пришло?
— А почему бы и нет? Вы живой человек… а кроме того, эта тема у вас всегда на первом плане. У кого что болит, тот о том и говорит.
— Да ну вас! Я с вами серьезно, а вы… Встретила вчера Качалову. Ну и старушка! Не нам с вами чета. Вот что значит опытность. Нынче устроила восемь переэкзаменовок, и всё лето собирала урожай.
— А по-моему, она жила у кого-то на даче, — возразила Ирина Дементьевна.
— Ну конечно. Сама она заниматься не будет. Она на процентах работает. У нее есть племянница, тоже молодая учительница, и тоже географичка. Ей она и передала эти переэкзаменовки. Рука руку моет. Не беспокойтесь, тут и комар носа не подточит!
— Напрасно вы мне это говорите, Алевтина Зиновьевна. Расскажите лучше новому директору… — не без ехидства посоветовала завуч.
— Как новому директору? Опять у нас новый директор?