Новый директор
Шрифт:
— Надо как-то известить родителей, — предложил Клим. Ему всё больше и больше нравилось поручение нового директора.
— Верно. На первом же родительском собрании, — согласился Константин Семенович. — Что же касается повязки, то, пожалуй, не нужна она. Посмотрите, как бывает в жизни. Стоит где-нибудь на перекрестке милиционер. На глазах у него пешеходы ведут себя как надо, правил уличного движения не нарушают. А где-нибудь в другом месте? Где нет милиционера? Тут уж ходят как попало… Комсомольский патруль очень помогает. Многих к порядку приучил. И между прочим, чем он помимо всего берет? А тем, что не виден. Никаких знаков на патрульных нет, они как и все. Они — та же толпа. И вот
— Очень правильно! — сразу отозвался Клим.
— Если есть возражения или вопросы, вы говорите, не стесняйтесь. Учтите, что я постараюсь в вашу работу не вмешиваться. У меня и без вас времени мало. Начальники штаба, если отсутствует директор, будут его замещать по вопросам порядка.
— А Ирина Дементьевна? — спросила Моника.
— Ирина Дементьевна завуч, и на ее плечах вся учебная работа. Думаю, что и она будет прибегать иногда к вашей помощи.
— Константин Семенович, мне кажется, что нужно всё записывать, — сказала Моника. — Дневник или как-нибудь иначе назвать… журнал вести.
— Тоже верно! С первых шагов начинайте записывать все случаи нарушения и какие меры вами приняты. По вечерам будете докладывать мне. А как вы назовете — «Дневник нарушений», «Журнал нарушений», летопись, сводка, — это уж ваше дело.
Клим уже думал о другом. В его воображении складывался общий план работы: где поставить посты, куда направить патруль, будет ли это дежурство или лучше — вахта. Всё это надо было продумать, организовать, подобрать самых толковых ребят.
— Еще один совет, — сказал Константин Семенович в заключение. — Требуйте! Ваши требования должны выполняться беспрекословно. Но не перегибайте. Не требуйте невозможного. Будьте настойчивы, вежливы, точны, непреклонны, но не будьте бессмысленно жестоки, слишком придирчивы и неразумно упрямы. Ищите таких мер воздействия, чтобы о них знали и помнили не только виновники. Вы, если можно так выразиться, совесть школьного коллектива. Вы оберегаете честь нашей школы.
— Мы сейчас… Мы всё сделаем как надо… — заторопился Клим.
— Всё! — махнул рукой директор. — Ступайте, товарищи!
36. Старые знакомые
Инспектор гороно Анастасия Федоровна Тощеева жила в одной комнате со своей старшей сестрой Валентиной. Комната небольшая, тесно заставленная мебелью. Характер у обеих сестер неуживчивый, мелочный, раздражительный, но обе они работали и дома встречались только по праздникам да по вечерам, если у Анастасии не было каких-нибудь совещаний.
Сестры были когда-то замужем, но у Валентины муж погиб на фронте, Анастасия же развелась, и это обстоятельство в минуты ссор всегда ей ставилось в вину.
Ссорились сестры часто, по самым пустячным поводам, и наговорившись досыта, высказав всё самое обидное, объявляли друг другу бойкот. Неделями, а то и месяцами не разговаривали, обмениваясь в случае крайней необходимости записками.
Валентина Федоровна была женщиной хозяйственной и имела больше свободного времени. По утрам она поднималась рано, кипятила чайник, разогревала приготовленную с вечера еду, накрывала на стол и садилась завтракать. Ела подолгу и помногу, считая, что это у нее «единственная отрада жизни». Если не было ссоры, готовила завтрак и для Насти, а перед уходом на работу обязательно ее будила. В дни бойкота со стола всё убиралось и закрывалось в шкафу на ключ. Уходила же Валентина как можно тише, стараясь не разбудить сестру.
Сегодня Анастасия Федоровна не боялась опоздать на службу
Вчера ее вызвал к себе заведующий отделом и дал ответственное задание. В одной из школ Ленинграда с «благословения обкома», как он выразился, разрешено организовать опытную работу.
Опытная школа! Анастасия Федоровна, конечно, понимала, что на нее возложен контроль и общее руководство, но этого мало. Гороно не может оставаться в стороне и равнодушно наблюдать, когда в школах затеваются какие-то эксперименты. Но что такое опытная школа и чем она должна отличаться от остальных, нормальных, Анастасия Федоровна представляла очень смутно. Само собой разумеется, что необходимо будет помочь работникам школы в составлении общего плана, программ, в разработке каких-то новых, еще более усовершенствованных методов преподавания. Затем следует передать опыт других школ. Всё то лучшее и апробированное, что она знала и видела во время обследований и инспектирования… Затем необходимо организовать для учителей семинары с привлечением городских методистов… Обязать институт усовершенствования учителей принять самое живейшее участие… Связать школу с институтом академии педагогических наук…
Минут через пятнадцать-двадцать план предстоящей деятельности в общих чертах наметился, и через час Анастасия Федоровна вышла из дома.
Обычно в дни бойкота инспектор завтракала в буфете Ленсовета, но сегодня она зашла в магазин, купила булку, двести граммов колбасы и направилась в небольшой сквер, расположенный на перекрестке улиц. Там никто не помешает спокойно закусить.
В сквере всегда много детей, и умному, наблюдательному педагогу хватит материала для размышлений, выводов и открытий.
На скамейках, расставленных под бурно растущим кустарником, сидели няни, мамы и бабушки. Большинство из них занималось пересудами, и детям была предоставлена полная свобода.
Посреди сквера возвышалась куча чистого желтого песка, огороженная низеньким заборчиком. Детишки, пыхтя и сопя, занимались строительством. Впрочем, строили главным образом мальчики. Девочки держались особняком, в сторонке. С ведерками, совочками, фигурными песочницами, они с увлечением стряпали всевозможные «куличи», «торты», «пирожные». Мальчиков не удовлетворял игрушечный инструмент. Они работали руками, с азартом прихлопывая ладошками влажный весок. Одни сооружали тоннель, другие возводили вокруг кучи «китайскую» стену.
На дорожках сквера играли дети постарше. Две девочки-дошкольницы везли в колясочках своих кукол и солидно рассуждали:
— Такая непослушная, такая непослушная… Просто сил моих нет!
— Моя тоже… не ребенок, а чудо! Рыбий жир не любит, витамины не любит…
В глубине сквера нашлась свободная скамейка, и Анастасия Федоровна устроилась на ней. Неподалеку, на складном стуле, сидел пожилой мужчина с открытым блокнотом на коленях и рисовал. Работал он с увлечением и не видел, что за его спиной стоят с застывшими улыбками ребята. Им явно нравилось, как рисует художник.
Среди детей то и дело вспыхивали конфликты, и воздух оглашался ревом…
Напротив Анастасии Федоровны остановилась белокурая девчушка с большим ярко раскрашенным мячом. Следом за ней прибежали три девочки и высокая женщина.
— Ирочка, — говорила женщина на ходу. — Дай девочкам поиграть. Что ты всё одна да одна. Им тоже хочется!
Обхватив мяч обеими руками и капризно надув губы, девочка замотала головой:
— Не дам!
— Ну как тебе не стыдно! — с искренним огорчением упрекнула мать. — Какая ты жадная! Почему ты не играешь со всеми?