"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Та кивнула.
— Во всяком случае, Государь, я смею полагать, что она не слишком будет возражать тому, что мы будем влиять не только на умы посредством газеты, но и брать под свое влияние все большее количество суфражисток.
Император прошелся по комнате.
— Что ж, продолжай разработку. Но помни о том, что она может быть двойным агентом. Вы завтра с ней встречаетесь?
— Да, Государь. Мы договорились встретиться завтра днем, в чайной «Sala da te Babington’s» еще до женской манифестации. — Натали не удержалась и полюбопытствовала. — Государыня,
Императрица Мария кивнула с какой-то мечтательной ностальгией:
— Да, там очень мило. В былые времена мы с моей камер-фрейлиной принципессой Боргезе частенько бывали там.
Император весело поинтересовался:
— И без охраны, небось?
Царица удивленно ответила:
— Да, чаще всего без охраны. Иногда, правда, отец навязывал нам одного человека из дворцовой охраны, но мы старались избавиться от его скучной опеки.
И видя искры иронии в глазах мужа, воскликнула:
— Ну, а что-такого-то? Рим — очень спокойный город!
Михаил Второй хохотнул:
— О, да, я заметил!
ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. ТУККУМ. 25 сентября (8 октября) 1917 года. День.
— Жители российского Туккума! В город вошли регулярные части Русской Императорской армии. Оставайтесь дома и сохраняйте спокойствие! В городе объявлено осадное положение! Бандиты и мародеры будут расстреливаться на месте!
С двоих пойманных с поличным казачков сорвали погоны и толкнули к ближайшей стенке. Один злобно матерился, другой, наоборот, все время испуганно таращился и повторял одно и то же слово:
— Братцы!.. Братцы!.. Братцы!..
Короткая очередь из установленного в коляске мотоцикла пулемета и вот уже два тела сползают вниз, оставляя кровавый след на кирпичной стене, «украшенной» свежими сколами в местах попадания пуль.
— Хочешь к ним присоединиться?
Пойманный самым первым, еще на въезде в город, казак, усиленно замотал головой, перепугано глядя на Емца:
— Никак нет, ваше высокоблагородие!!! Никак нет!!!
Анатолий смерил его тяжелым взглядом.
— Ну, тогда указывай дорогу к штабу Шкуро. И без глупостей, а то пожалеешь, что тебя просто не расстреляли. Ты меня знаешь. Я еще тот придумщик.
Тот закивал со скоростью швейной машинки.
— Не извольте сомневаться, ваше высокоблагородие! Все сделаю, все покажу, только не убивайте!
Не слушая его, подполковник вновь уселся возле Прокудина-Горского и махнул рукой вперед.
— Поехали!
Вновь взревели моторы, и их небольшая колонна, набирая скорость, двинулась в сторону центра.
Подполковник Емец был мрачен.
Операция, которая не задалась с самого начала, с каждым часом все больше становилась похожей на тягучий дурной сон. Даже сообщение о взятии под контроль так же и станции Туккум-1 не слишком-то улучшило настроение подполковника, ведь и там не обошлось без крови и потерь — еще двое убитых и пять раненых.
Нужно было как можно скорее восстановить
Стрельба все еще продолжалась. Правда это были не полноценные бои, а скорее эпизодические пикировки с мародерами на узких улицах Туккума, да и то, большей частью случайные.
Как показал блиц-допрос перед расстрелом, о прибытии в Туккум «жестянщиков Емца» уже было известно, так что «хлопцы Шкуро» стремились убраться с пути «жестянщиков», едва заслышав невдалеке рокот приближающихся моторов. Поэтому особых надежд на то, что им удастся найти Шкуро, Анатолий не испытывал. Тот был острожным и хитрым, вполне соответствующим своему волчьему тотему.
И пока у Емца не было ни доказательств, ни свидетелей, которые бы подтвердили прямой приказ Шкуро относительно погромов. По всему выходило, что в его отряде просто бардак, дисциплина хромает на все четыре ноги, а само подразделение скорее напоминало большую разбойничью ватагу. А что до погромов, то это, так сказать, инициатива с мест и не факт, что лихие казачки охотились именно на евреев. Во всяком случае, каждый из взятых с добром, сильно удивлялся (или делал вид, что для их интеллекта сомнительно) услышав обвинение в еврейских погромах. Судя по всему, евреям досталось по причине того, что их просто в Туккуме большинство, а казачки традиционно считали, что уж у еврея всегда есть что взять, нужно лишь его как следует потрясти.
Поэтому, Анатолий не стал заморачиваться, а просто приказал расстреливать тех дураков, которые имели плохой слух, глупость попасться с награбленным добром и решат оказывать сопротивление аресту.
Колонна подъехала к трехэтажному особняку, но даже с улицы было понятно, что его покинули. Скрипела на ветру распахнутая дверь, хлопало открытое окно, шуршали разбросанные бумаги. Лишь вороны каркали в парке через дорогу.
— Тута, ваше высокоблагородие! Приехали мы!
Емец мрачно кивнул:
— Да, уж, вижу. Опоздали…
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МИТАВА. ОПЕРАТИВНЫЙ ШТАБ СИЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Вечер.
Слащев грохнул по столу кулаком с такой силой, что Ермолаев едва не выронил поднос с чаем и бутербродами для графа.
— Вот, что сегодня за день, а?!
Адъютант с готовностью сообщил:
— Понедельник, ваше сиятельство! День, как известно, тяжелый…
Командующий поднял глаза на Ермолаева и рявкнул: