"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Удивление.
— Когда француза это останавливало?
Оптимизм.
— Вы правы — никогда! Разрешите пригласить вас на вальс?
— Разрешаю.
Общественное — выше личного, так ведь говорит Государь?
ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. ЮЖНЕЕ МИТАВЫ. 27 сентября (10 октября) 1917 года. Ближе к рассвету.
Германская офицерская форма была маловата, но другой не оказалось под рукой, а искать что-то другое времени уже не было.
Вслед за «обер-лейтенантом» Емцем
Когда они проходили условленное место, Емец проговорил негромко:
— Самойлов, если они двинут вперед, подрывай прямо перед пушечным броневагоном. Контрольные платформы пропусти.
— Не извольте беспокоиться, вашвысокобродь!
План был дерзок. И чем ближе они подходили к бронепоезду, тем более реалистически он казался Анатолию, поскольку на них до сих пор никто не обратил внимания, что, на его взгляд, внушало определенную надежду на бардак в стане противника.
Орудие бронепоезда все так же продолжало стрелять. Поезд все так же продолжал стоять. И лишь, когда идущая от моста группа подошла непосредственно к первой контрольной платформе, их окликнули по-немецки:
— Стой! Кто идет?
Емец поднял руку и его отряд остановился. Анатолий прокричал властно:
— Я обер-лейтенант фон Штраус!
Стоящие за спиной Шуберт, Вагнер и Гендель лишь усмехнулись про себя, услышав такое заявление. Емец, тем временем, продолжал:
— Я командую охраной моста и имею приказ никого не пропускать без письменного разрешения! Я желаю видеть вашего командира!
С контрольной площадки спрыгнул солдат в австро-венгерской форме и осветил прибывших лучом карманного фонарика. Не найдя к чему придраться, он пожал плечами, показывая, что ему отнюдь не больше всех надо на этой войне, после чего сказал:
— Идемте за мной, герр обер-лейтенант. Герр майор в пехотном броневагоне.
Орудие вновь оглушительно грохнуло, хлопнув идущих по ушам и заставляя невольно вжать голову в плечи.
Когда вся делегация проходила бронепаровоз, в том распахнулся люк окна, и кто-то выглянул наружу, проводив их взглядом.
Наконец приведший их солдат принялся стучать прикладом в бронедверь вагона.
— Германский офицер желает говорить с господином майором!
Через пару минут ударов прикладом в дверь и пару выстрелов из орудия в небо, дверь распахнулась, солдата пустили внутрь, после чего стальная дверь немедленно закрылась.
Новый выстрел из орудия совпал с открытием двери и появлением в проеме офицера, который немедля осветил прибывших лучом своего фонарика.
— Что вам угодно, герр обер-лейтенант?
Емец козырнул.
— Я обер-лейтенант фон Штраус, командир охраны моста. С кем имею честь?
Австриец спустился по ступенькам, козырнул в ответ и холодно представился:
— Майор барон фон Латтерманн, командир бронепоезда Panzerzug № VIII. Чем обязан?
— Имею предписание никого не пропускать через мост без письменного разрешения
Тот нахмурился:
— Какое еще разрешение?
— Письменное.
Австриец нахмурился еще больше и с раздражением ответил:
— Что за чушь! Какое может быть письменное разрешение?! Русские наступают, их бронепоезда вот-вот будут здесь!
Емец был холоден и непреклонен:
— И тем не менее, герр майор. В противном случае вы не сможете переехать через мост. Ordnung muss sein, сами понимаете.
— И кто меня остановит?!
— Герр обер-лейтенант, смотрите, русские!!!
Шуберт внезапно указал куда-то в сторону линии фронта. Емец повернулся и воскликнул:
— Oh, mein Gott!
Австриец автоматически повернулся в указанную сторону, тут же получил от Шуберта рукоятью пистолета по макушке и свалился как куль. Вагнер двумя выстрелами из своего «Маузер М1910» свалил заслонявшего проход солдата, а Гендель, взбежав по ступенькам между броневагоном и паровозом, швырнул в раскрытый проем гранату.
Одновременно с этим в открытое окно бронепаровоза влетела еще одна граната, брошенная одним из «жестянщиков».
Рвануло практически одновременно. Но если паровозной бригаде хватило одной гранаты, то вот в чрево пехотного броневагона пришлось забрасывать сразу несколько, кидая их одну за одной.
В артиллерийских броневагонах такая кутерьма, конечно, не осталась незамеченной, но стоявшие слишком близко к бортам пришельцы были вне зоны огня их пулеметов и винтовок. К тому же по их бойницам открыли огонь засевшие на холме снайперы, старавшиеся вывести из строя торчавшие из бортов пулеметы или надеявшихся подстрелить случайной пулей кого-нибудь внутри.
Вагнер бросил внутрь пехотного броневагона проверочную гранату, а Шуберт тем временем уже взбирался по ступеням бронепаровоза.
Дождавшись взрыва, Вагнер заглянул внутрь вагона и прокричал по-немецки:
— Есть кто живой? Сдавайтесь и мы сохраним вам жизнь!
В ответ прозвучали два выстрела и немецкая брань.
— Напрасно!
Еще пара гранат залетела внутрь.
Емец, прижимаясь к броне вагона, крутил головой пытаясь определить, из какого из артиллерийских вагонов могут попытаться предпринять вылазку, чтобы достать до них. Пока паровоз в руках «жестянщиков», бронепоезд стоял недвижимо и мог лишь огрызаться головным и хвостовым артброневагонами, продолжая посылать снаряды вперед, в сторону линии фронта, и назад, в сторону позиций русских диверсантов, удерживающих мост.
Вагнер тем временем, вновь сунулся в нутро пехотного броневагона, прислушался и не обнаружив никакого движения, осторожно вошел внутрь с маузером наперевес. Пару выстрелов и вновь появившийся Иван Александрович Вагнер, констатировал:
— Чисто, вашвысокобродь.
В этот момент что-то огнем обожгло грудь Емца, мир покачнулся и Анатолий, ударившись спиной о броню вагона, сумел лишь прошипеть, глядя на стрелявшего в него майора фон Латтерманна, который успел очухаться и про которого все забыли в кутерьме боя.