"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Что ж, поезд, следующий по маршруту Чита—Харбин—Владивосток, не зря слыл роскошным и очень элитным. И наметанный взгляд сотрудника ТАРР говорил ему, что сегодня тут в основном иностранцы. Хотя русские тоже попадались. И конечно, это были не крестьяне и не рабочие.
Приличные джентльмены и прочие господа, ослепительные дамы, сверкающие своими бриллиантами и улыбками, несколько чопорных детишек под присмотром гувернанток и гувернеров. Впрочем, попадалась внешне и подчеркнуто более демократичная публика, явно прибывшая из-за океана. Благо экономическая и культурная жизнь вдоль Транссиба весьма оживилась и многие, в том числе и в
Господа и дамы.
Деньги и бриллианты.
Города, фабрики, дороги, мосты.
Концессии, лес, уголь, руда, золото.
Начало работ по расширению Транссиба.
Начало новой большой программы переселения.
Начало освоения огромных территорий Сибири и Дальнего Востока.
Оживление экономики, местами переходящее в местный аналог «Золотой лихорадки».
Не зря же многие считали здешние земли куда более перспективными, чем даже та же Ромея, ресурс развития которой виделся хотя и весьма вкусным, но, вместе с тем, весьма ограниченным и короткоиграющим. Здесь же безграничность возможностей просто ошеломляла. Трудности? А когда их не было? Когда это останавливало предприимчивого человека и, тем более, авантюриста? Готовые рискнуть нередко получали шанс сколотить весьма и весьма приличное состояние. Да, многие разорялись, многие гибли, но были и победители в играх в орлянку с судьбой. В конце концов, чем Сибирь, Дальний Восток и та же Маньчжурия хуже Дикого Запада? Так там тоже было опасно, а те же индейцы с радостью снимали скальпы с бледнолицых. Долго снимали. Ещё на памяти нынешних поколений. А враждующие группировки бледнолицых с удовольствием платили всяким ирокезам с гуронами за скальпы других бледнолицых.
Впрочем, любая золотая лихорадка – это возможность мгновенно разбогатеть, равно как и возможность сгинуть, не оставив даже следа в документах и памяти живущих.
Да, в диких местах Сибири, и в особенности Северного Китая, могло случиться всякое. Но перспектива быстрого богатства перевешивала возможный риск. В конце концов, десятилетия приграничный стык между Россией и Китаем был пристанищем самых отчаянных и предприимчивых людей всех народов и национальностей. Возникали стихийные поселения, рылись неучтенные шахты и рудники, добытчики толпами мыли золото, образовывались даже целые непризнанные квазигосударственные образования со своими законами и укладом. Образовывались, существовали месяцы или годы, а потом, сметенные правительственными войсками Китая или России, покидали историческую сцену, уходя в небытие. И через некоторое время образовывались вновь, когда центральному правительству обеих империй становилось особо не до них.
Но всё изменилось в некоторых пор.
Нет, неслучайно в эти края сейчас потянулись активные люди всех родов и сословий. Здесь перспектива. Но теперь уже не аморфная стихия авантюристов-одиночек, а железная империя протянула свою предприимчивую и жестокую руку в эти земли. А значит, риск становится меньше, а шанс на богатства намного больше. Не просто же так здесь появилось столько иностранцев, которые остро чуют запах наживы и успеха и спешат застолбить самые выгодные места для себя.
Иностранцев, которые в том числе любят комфорт и приличные поезда. Примерно вот такие, как этот. Дорогие. Очень.
В общем, поезд был хорош во всех смыслах.
Во взглядах элитных пассажиров читалась высокомерная
Дойдя до стоявшего у броневой двери стального монстра часового, Иван представился:
– Специальный корреспондент Телеграфного агентства России и Ромеи Иван Никитин, вот моё служебное удостоверение.
Часовой окинул мельком бумагу и кликнул дежурного офицера. С ним картина в целом повторилась, с той лишь разницей, что офицер никого кликать не стал, а указал Никитину на стоявшего поодаль полковника, недобро разговаривавшего с неким заплывающим жирком господином в белоснежном железнодорожном кителе.
Остановившись для приличия в нескольких метрах от говоривших, Иван, тем не менее, прекрасно слышал их разговор, поскольку говорили они весьма на повышенных тоннах, явно враждебно относясь друг к другу.
Круглый железнодорожный господин раздраженно выговаривал полковнику:
– Вам, милостивый государь, предписано обеспечивать нашу безопасность! И вот перед самым отправлением я узнаю, что бронепоезд не на ходу! Это чёрт знает что, милостивый государь!
Полковник огрызался:
– Бронепоезд на ходу. Но, по независящим от нас причинам, случилась поломка на водонапорной башне, и мы не получили достаточного количества воды для паровоза. Поломка устранена, и мы уже принимаем воду, так что через четверть часа мы сможем развести пары.
Круглый буквально взвизгнул:
– Четверть часа! Бог ты мой, четверть часа! Да мы отходим через семь минут, милостивый государь! Извольте закончить прием этой вашей воды раньше!
Офицер отрицательно покачал головой:
– Вы, господин Арбузов, как человек, носящий форму железнодорожника, сами должны понимать, что если в котле паровоза будет недостаточно воды, то мы просто взорвемся в пути! Я и так приказал наполнять только до минимально необходимых значений! Задержите отправку буквально на десять минут! Ничего с пассажирами не случится!
Господин в белом кителе заявил с неописуемым апломбом:
– «Дальневосточный экспресс» никогда не отклонялся от графика ни на одну минуту! И пока я обер-кондуктор поезда, этого при мне не случится, милостивый государь! Мы отправляемся строго по расписанию, а по прибытии во Владивосток я подам рапорт! И посмотрим, что скажет ваше начальство, когда получит нагоняй из Москвы!
Арбузов развернулся и покатился по перрону, перекатываясь на своих коротеньких толстеньких ножках.
Полковник лишь припечатал его вслед одним-единственным словом:
– Дурак!
Но тот катился дальше, уже ничего не слыша, да и не желая ничего слышать.
Смирнов в сердцах сплюнул, а затем, обратив взор на Никитина, спросил недружелюбно:
– Вы кто и что вам надо?
Иван представился.
– Специальный корреспондент Телеграфного агентства России и Ромеи Иван Никитин, вот моё служебное удостоверение.
Но полковник лишь бросил:
– Я занят.
И куда-то поспешил вдоль перрона.
– Хм…
Этот нечленораздельный звук стал яркой иллюстрацией недоумения прибывшего из самого Города гостя.