"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17

Марков-Бабкин Владимир

Тот разговор что-то пробудил во мне. МакЭду готов бороться! А я? Придать мне решимости не смогли ни озабоченности братств, ни рекомендации влиятельных политиков и частных господ. Они конечно укрепили меня, но готовность принять все эти советы зародилась именно в том разговоре по-семейному.

* * *

САСШ. НЬЮ-ЙОРК. ОСОБНЯК СЕМЕЙСТВА БАРУХ. 23 июня 1920г.

— Энни, дорогая моя, — Бернард понимая сложности предстоящего разговора сразу задал всегда сближавшие их в разговоре тон.

— Да, любимый, в это лето мы впервые можем в нашей беседке поговорить.

— Энни. Ты же знаешь

дел много. Братья в разъездах. Да ни не умею я не выполним данные тебе обещания всей душой погружаться в природу.

— Да, я знаю, Берни. Я тоже постоянно волнуюсь из-за Белль.

Они были счастливы в браке и чувствовали, о чем намечается разговор.

— И я волнуюсь из-за нашей баронессочки, любимая. Но кажется вопрос лучшим образом скоро может быть решен.

— Ты сможешь остановить нашу дочь?

— Нет душа моя. Но я кажется нашел лучшего специалиста которые сможет её подготовить к жизни при Нововизантийском дворе.

Энн погрустнела. Она знала, что муж уже дал Белль слово отпустить её, а он никогда не отказывается от своих слов.

— И кто же это? Какой-нибудь русский дипломат или артист? — печалью сказала она.

— Лучше. Намного лучше. Дорогая!

— И кто же?

— Бывшая фрейлина матери императора Михаила.

— Погибшей в православный Песах?

— Да, она служила императрице-матери Марии Федоровне. — Бернард не стал более уточнять и волновать жену подробностями страшной смерти бывшей императрицы.

— Она наверно не молода?

— Отнюдь, дорогая. Она на семь лет старше Изабелль, но при русском Дворе с детства. Окончила даже специальный «институт благородных девиц».

— Как её зовут, Берни?

— Нина Крузенштерн.

— Она из немцев, Бернард?

— Вроде предки из Швеции.

— За мужем?

— Недавно разведена. Впрочем, я всё ещё проверю, дорогая.

— Ей можно доверять?

— За неё ручаются Борис и Елена Бахметева. Они её и нашли в Америке. Елена завтра будет у нас — можешь сама её обо всем расспросить.

— Расспрошу. А потом и эту, как её — фрейлину можешь пригласить. Я поговорю с ней.

— Конечно, дорогая. Я и сам тебя хотел об этом просить. Встретиться можно будет думаю уже в это воскресение. Мне нужно время чтобы всё проверить. Ты же знаешь, как я берегу Белль.

Энн с благодарностью взглянула на мужа, но, смирившись, не стала повторять что лучше бы он дочь далеко не отпускал. Брак — это искусство вовремя молчать и вовремя говорить. Энни Барух, урожденная Гриффин, за двадцать с лишним лет, хорошо усвоила эту семейную науку.

— Знаю, Берни. А успеешь проверить?

— В Штатах и Канаде мне хватить пары недели. А о случившемся в Европе я запрошу каблограммами мистера Валленберга и императора Михаила. Думаю, что всё чисто, но за полтора месяца мы будем точно знать стоит ли с ней отпускать Белль или достаточно будет уроков придворного этикета.

Глава 13. Rush in to Washington

ТЕКСТ ВЛАДИМИРА МАРКОВА-БАБКИНА

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 23 июня 1920 года.

— Знаете, Анатолий, а я вами недоволен.

Сказано было просто, но Емец тут же подскочил и вытянулся.

Киваю:

— Сидите, князь.

Тот церемониально присел на краешек кресла и «ел глазами

начальство».

— Да, Анатолий Юрьевич, я недоволен. Как-то много лирики случилось в этом деле. Ваш Скарятин, что женщин никогда не видел? Или ему стало тоскливо в обществе египетских верблюдов или североамериканских мустангов? Может ему провести какое-то время в обществе северных оленей и собачьих упряжек?

Емец молчал. И правильно делал.

Долгий и мрачный взгляд в глаза «собеседнику».

— Вы мне докладываете о том, что британцы собираются ликвидировать помощника президента США мистера Тумулти. Бог с ним, пусть о нём молятся ирландцы. Но, князь, ваши смежники докладывают мне о том, что главной целью террора станет вице-президент Томас Маршалл. Не скажу, что я испытываю особо теплые чувства к потенциальному покойнику, но он мне нужен в данный момент. А его могут убить со дня на день. И я сейчас против этого. Анатолий Юрьевич, когда я вам сказал, что Джейкоб Шифф мой враг, вы отправились и убили его. Убив попутно одним ударом и изменника Шкуро. Но теперь я с удивлением читаю какие-то странные отчеты о каких-то барышнях Скарятина. Да, барышни в окружении семейства Барухов нам потенциально интересны, но практической пользы от них я сейчас не вижу. Им никто никогда не будет доверять, при них никто ни о чем важном не будет болтать, тут уж проще дать деньги простой горничной. Вы теряете хватку, князь, и меня это очень печалит. Барышень Скарятина передайте вашей супруге и больше их судьбой не занимайтесь. Скарятин пусть займется делом. А если Маршалла в ближайшие дни убьют, то я очень огорчусь.

* * *

САСШ . «ВАШИНГТОНСКИЙ ЭКСПРЕСС» 24 июня 1920 года.

Утро у Скарятина выдалось снова бурным. Сначала Нина, предчувствуя новое длительное воздержание, дважды заставила его утомиться. Потом они скоро съезжали из «Никербокера». На такси доехали до Мэдиссон-Сквера. Здесь их уже ждала Елен, которая заходила к мужу в расположенное напротив сквера Флэтайрон-билдинг, знаменитого высотного «Утюга», русское консульство. Поцеловав Крузенштерн в щёку Михаил быстро вышел из салона. Всё было оговорено, но Нинин взгляд говорил о её растерянности и не желании его отпускать. Энель заплатил водителю «линкорных» два доллара [356] и уступил Бахметьевой своё место в салоне.

356

Купюра ФРС САСШ 1918 года в 2 доллара с синей печатью прозванная «линкорной» из-за дизайна реверса.

Проводив глазами уезжающих дам, он, подхватив свой кожаный саквояж, неспешно пошел к свободному такси.

«Вашингтонский экспресс» отходил около двух часов с Пенсильванского вокзала. До войны приходилось плыть паромом в Нью-Джерси, но с национализацией железных дорог были сняты противоречия между частными кампаниями и стало возможно использовать тоннель под Гудзоном и вокзал на Манхэттене. После возвращения собственности прежним владельцам, «железные дороги Балтимора и Огайо» с «Железными дорогами Пенсильвании» договорились сохранить оказавшийся взаимно выгодным участок маршрута. В общем, Энель занял отдельное купе. Продолжая традиции, заложенные «Королевским синим», бывшим первым экспрессом, шедшим от припортового железнодорожного вокзала Джерси-Сити на Вашингтон, поезд №525 был просто раскошен.