Новый Мир (№ 1 2009)
Шрифт:
— Наоборот.
— Ну, Вадик, на тебя сроду не угодишь!
— Да ничего, я сам…
Быстров сыплет на котлету соль. У солонки отлетает крышка, соль высыпается.
— Плохая примета! — пугается Светлана.
В кухню входит Настя. Обращается к отцу:
— Привет, машину дашь на пару часов?
— А кто
— Купили бы мне свою собственную, я бы мяла что хотела! — оправдывается Настя, не чувствуя за собой вины. — У всех уже машины есть, одна я как золушка.
— Ничего, — утешает отец. — Скоро моя машина твоей станет. Навсегда.
— Правда? — радуется Настя.
Светлана одергивает ее:
— Ты разве не знаешь, что нас ждет?
— Почему нас? Это его ждет. А он согласие дал, я правильно поняла?
Быстров вяло кивает.
— Так я возьму машину?
— Бери.
Настя, счастливая, исчезает.
— Так нельзя, — говорит Светлана. — Надо как-то бороться!
— Как?
— Ну, не знаю… В суд подать.
— Прецедента не было.
— А ты создай!
— Свет, помолчи, а? И так тошно.
Светлана глянула на часы.
— Ой, что же это я? Там же…
Спешит в комнату, включает телевизор. Слышны звуки какого-то веселого шоу.
Быстров встает, шарит по кухонным ящикам. Находит начатую пачку сигарет. Закуривает.
Светлана кричит:
— Вадик, опять закурил? Забыл, что тебе врач сказал? У тебя легкие!
— Скоро не будет, — негромко говорит Быстров. — Ни легких, ни тяжелых.
Поскольку событие хоть и не из ряда вон, но все-таки заметное, как говорят журналисты, информационный повод, Быстрова приглашают на популярную передачу «Глаз народа». Он, как человек государственный, служивый, не чувствует себя вправе отказаться.
Сидит в студии, в центре, на свету и на виду, вокруг, как на небольших футбольных трибунах, зрители.
Выходит бойкий ведущий Соломахов, которого встречают аплодисментами.
Он объявляет:
— Итак, начинаем нашу программу «Глаз народа»! Итак, сегодняшняя тема — «Казнить нельзя помиловать». Итак, вот наши сегодняшние гости! — Широким жестом Соломахов указывает на троих
— Сын убить хочет, — плачет Лебедева.
— За что?
— Ни за что!
Соломахов вскакивает и голосом, предвещающим сюрприз, объявляет:
— Итак, Екатерина Лебедева, которую хочет убить сын. Вася, сын Екатерины, присутствует в нашей студии!
Под овации (таков формат передачи: всех встречать аплодисментами) выходит Вася, мальчик лет четырнадцати, длинный, весь какой-то членистоногий. Он идет к диванчику, на котором сидит мать. Она отодвигается.
— Не бойсь, дура, не трону, — улыбается Вася.
— Итак, Вася, скажи, — просит ведущий, — действительно ли ты хочешь убить свою маму?
— А чё, прямо на всю страну показывают? — улыбается Вася, крутя головой.
— Да, на всю страну. Так хочешь ли ты убить свою маму?
— Ну, короче, да.
— Что да?
— А вы бы не убили? — гнусит Вася, впадая в раздраженный подростковый тон. — Телефон мне нормальный купить не хочет, за компьютером сидеть не разрешает, вчера с пацанами встретиться не дала, а они меня ждали!
— Итак, ты хочешь убить свою мать за то, что она ограничивает твою свободу? — подсказывает Соломахов.
— Ну да. И вообще ноет все время.
— Но она же твоя мама, Вася. Она тебя родила! — с болью в голосе восклицает ведущий.
— А я просил?
Соломахов, прекратив диалог, обращается к студии:
— Итак, перед нами мама и ее сын, который хочет ее убить. Какие будут мнения?
Микрофон берет женщина с острым лицом и сердитыми глазами:
— Я, как детский и подростковый психолог, кстати, моя новая книга уже в продаже, должна сказать, что мы относимся к детям как к своей собственности! И вот вам результат. Мальчик не столько виноват, сколько несчастен.
Ее перебивает растрепанная и красная дама:
— Какая она ни есть, а она мать, и он должен материной воли слушаться! Это что же будет, если каждую мать будут убивать? Я вот сама мать и, как мать, скажу, что любая мать скажет то же самое: мать — это святое!