Новый Мир (№ 1 2009)

Журнал Новый Мир

— А что? Может, и подействует, — соглашается Капотин.

— У вас, силовиков, один разговор — убить, — шипит Манин. —

А если тебя убить?

— Меня нельзя.

— Это почему? — удивляется Капотин.

— Да не люблю я этого. Не нравится как-то. Ерунда какая-то — жил, жил и вдруг мертвый. Неприятно.

— Все равно когда-нибудь помрешь, —

стращает Лучшенко.

— Но не сейчас же.

— У нас смертная казнь отменена, — напоминает собравшимся юрист Рубак.

— Никто не говорит — казнить, предложение — убить, — как ребенку, разъясняет ему Капотин. — Криминальное, скажем так, убийство. На почве, к примеру, коммерческой деятельности.

— Политическое лучше, — осмеливается возразить товарищ генерал Пробышев.

— Почему?

— У нас давно ни одного приличного политического убийства не было. Уже обвиняют, что мы всю оппозицию уничтожили. Пусть знают, что она еще есть.

— Воя не оберешься. Хотя можно так: убийство будет криминальное, но пусть думают, что на политической почве. Товарищ генерал Пробышев проведет расследование и найдет виновных. А то давненько ты никого не находил.

— Я находил и нахожу! — обижается Пробышев. — Но к ним не подступишься — то депутатская неприкосновенность, то такую взятку дают, что совестно отказываться. А то вообще свои. Рубак вон за год троих человек замочил.

— А я что, для удовольствия их замочил? — возмущается Рубак. —

Я для дела! Согласились бы по-хорошему — я бы их пальцем не тронул.

Я что, убийца, по-вашему?

— Хватит пререкаться! — поднимает руку Капотин. — Суть в чем? Надо кого-нибудь из нас убить, чтобы другим стало хоть чуть-чуть страшнее.

И вообще — бардак в этом деле полный. Кто кого хочет, тот того и убивает. Да еще ответственность на себя берут. Обидно даже — в прошлом году мы журналиста Зажигаева убили, а правые либералы приписали это себе. Все должно быть под контролем, все должны видеть, что у нас сильное государство и без его ведома ничего не происходит. Теперь надо решить — кого.

— Может, проголосуем? — предлагает Переметнов.

— Тайно! — тут же уточняет Манин.

— Не тайно и не явно, — отвергает Капотин. — Лучше жребий кинуть. Я могу, конечно, и сам назначить…

— Жребий! Жребий! Жребий! — тут же раздаются голоса.

Пробышев дает для этого дела свою генеральскую фуражку.

И вот Капотин уже держит в руках фуражку и встряхивает ее.

— Все бумажечки пустые, одна с крестиком, — говорит

он. — Моей фамилии нет, потому что я вам отец родной. Или кто-то не согласен?

Молчат. Все согласны.

— Ну? Кто первый? — Капотин ставит ящичек в центр.

Пауза.

— Чем больше листков, тем меньше вероятность, — решается Манин.

И тянет листок. Разворачивает. Пусто.

Все бросаются тащить, ободренные его словами и примером.

И все взяли свои жребии, и все с радостью рассматривают пустые лист­ки. Но у кого же крестик?

И тут все обращают внимание на Быстрова. Невысокий человек с неприметной внешностью. Он стоит, крепко сжав свою бумажку в кулаке. 

— Быстров, покажи! — требует Пробышев.

Но тот в ступоре. Смотрит перед собой остекленевшими глазами.

Пробышев пытается разжать его кулак.

— Маленький, а жилистый! — удивляется он.

Пробышеву помогают.

Быстров не сопротивляется, но и не помогает. Он даже сам с удивлением смотрит на свой кулак, будто на посторонний: что это с ним?

Наконец кулак разжат, и бумажка, как и ожидалось, оказывается с крестиком.

Крестик одновременно и страшный, и какой-то кривоватый, школьнический.

— Вариант неплохой, — говорит Капотин. — Ты, Быстров, у нас сидишь на культуре, а на культуру кого угодно можно посадить, ума много не надо. Но фигура все-таки заметная.

— За что?.. — шепчет Быстров пересохшими губами. И шмыгает носом — у него насморк.

— Не понял? — вслушивается Капотин.

— За что? Я ничего не сделал! Я даже не ворую!

— Правда, что ли? — не верит Капотин. — А почему?

— Нечего украсть, Павел Савлович! Нет доступа ни к каким финансам!

Капотин обращается к Пробышеву:

— Твоя недоработка, мог бы чего-нибудь ему подсунуть.

— Компромат найдем, если надо.

— Значит, мы удачно на тебя попали, — объясняет Капотин Быстрову. — А то ерунда получается: у нас каждый в чем-то замешан, это гарантирует взаимную безопасность. И рад бы кого-нибудь сдать, но знаешь, что и он тебя сдать может. А ты один у нас получился в белом фраке. Нехорошо.

— Я исправлюсь! — обещает Быстров. — Сегодня же возьму какую-нибудь взятку… За что-нибудь… Или деньги растрачу государственные.