Новый Мир ( № 10 2013)

Новый Мир Новый Мир Журнал

Гордеев вернулся в гостиницу. В коридоре пахло шампанским, ковровая дорожка была усеяна конфетти. Гордеев открыл дверь номера ключ-картой. У соседей громко выпивали. Внутри его номера было тихо, как в склепе. Гордеев вошел внутрь и притворил за собой дверь, отрубая звуки чужой пьяной жизни. Он двигался в полной темноте, как слепая хищная рыба. Нащупал дверцу холодильника, открыл, вынул бутылку пива, повертел в руках и поставил обратно. Пить не хотелось, да и сколько можно. В кармане зажужжал мобильник. Гордеев достал телефон.

— Здравствуй, сынок, — произнес печальный голос.

— Здравствуйте, Пал Иваныч.

— Не вешай, пожалуйста, трубку, — попросил тихий голос. — У меня к тебе серьезный разговор.

—

Конечно, Пал Иваныч.

— Сынок, тебе пора завязывать с игрой в детектива, — поспешно заговорил Пал Иваныч. — Пока ты успешно раскрывал дела, на твою игру глядели сквозь пальцы, но с этим последним делом у тебя ничего не выходит. На меня смотрят как на идиота, за моей спиной болтают… чего только не болтают. Ничем хорошим это не кончится, поверь моему опыту. Пора прекращать.

Гордеев молчал. Испугавшись его молчания, Пал Иваныч продолжал:

— Ты не волнуйся, я все устрою. Есть хорошее место в Сочинском отделении ФСО. Сам понимаешь, как можно подняться в связи с грядущей Олимпиадой. Я уже прикупил тебе небольшую квартирку в Сочи. Надеюсь, ты простишь мне эту маленькую вольность. Квартирка так себе, но это только для начала, пока устроишься, пока то да се. К тому же рядом море. Я же знаю, как ты любишь море. Помнишь, в детстве ты все время мечтал поехать на море? Тогда не получалось, потому что мне надо было много работать, кроме того, мы мало виделись из-за разногласий с твоей мамой. Но теперь все изменится. Теперь ты заживешь хорошей тихой жизнью, о которой мечтал с детства. Может, найдешь себе приличную девочку. У меня есть одна на примете, могу познакомить. Я рассказал о тебе ее отцу, ты ему понравился, поверь мне. Отец у нее не последний человек. Да ты, наверно, помнишь его. Степан Николаич. Лысый такой, со шрамом на щеке. Он к нам пару раз приходил раскинуть картишки. Теперь у него свой дом в Сочи. Ты бы видел этот дом — царские хоромы, ей богу: четыре этажа, башенки, пристройки, веранды, вот такущий домина. Форелевое хозяйство. Во дворе пруд с лебедями, как тебе? Мраморные ангелы, каменные дорожки, газон, беседка, баню отгрохал — будь здоров: два этажа. Представляю, какое будет приданое. А дочка у него хорошая, тихая. Глуповата, но тебе умную и не надо, верно? Главное, послушная. А умная женщина в доме ни к чему, поверь моему опыту, сынок. Что ж, если все решено, предлагаю лететь послезавтра утром. Я уже заказал билеты на самолет. Заодно и Новый год отпразднуем в семейном, так сказать, кругу. У него там винный погреб, как у короля. Ну что ты молчишь? Наверно, раскрыл рот от удивления. Да уж, твой папа умеет преподносить сюрпризы. Конечно, у нас с тобой были разногласия, но теперь с ними покончено, верно? Теперь мы заживем новой, хорошей жизнью, как настоящая семья. Глядишь, скоро внуков буду нянчить. Ну что ты молчишь?! — заорал вдруг Пал Иваныч. — Какое ты имеешь право молчать, тварь, когда я перед тобой распинаюсь?! Что ты за выродок такой, раз заставляешь отца мучиться?! Что ты молчишь?!

 

 

Глава вторая

 

Аня пристроилась в подъезде у батареи отопления. Рядом свернулся в клубочек полумертвый от голода котенок. Слабо мурлыкая, он ткнулся носом в Анино плечо, и она прижала его дрожащей рукой к груди, в которой все булькало и хрипело. Аня понимала, что больна, но не было рядом мамы, которая напоит ее горячим чаем и даст проглотить невкусные таблетки. Она уснула, и жар, поднявшийся в ее теле, позволил ей увидеть странные цветные сны про миры, недоступные для человека. В этих мирах жили удивительные существа, которые никогда никого не мучили. Аня сразу поняла, что спит, потому что в жизни такого не бывает.

Кто-то коснулся ее руки, и Аня расслышала недовольный голос: «Слышь, вставай, чего лежишь, это тебе не гостиница, иди спи где-нибудь еще, бомжара». Она с трудом повернула шею: ей показалось, что каждый ее мускул скрипит от натуги. Она попыталась встать, но упала. Котенок выскользнул у нее из рук и запрыгал по ступенькам вниз, отчаянно мяукая: кажется, падая, она прищемила ему хвост. Господи, прошептал голос, Аня, это ты? Боже мой, это ты или твой призрак?

Господи, господи, господи… У Ани не было сил ответить. Ей казалось, что она все еще спит. Что с тобой, боже, что с тобой такое, шептал голос, где ты была все это время, господи, надо вызвать «скорую», у тебя полис есть? Что я несу, вот придурок, надо позвонить твоим родителям, они переехали, ты знала?.. Что я несу, господи, откуда тебе... Аню подняли и понесли на руках куда-то. Она провалилась в сон, как в глубокую яму, и на этот раз ей приснилось что-то черное и тоскливое, живущее в пустоте среди звезд, и Аня никак не могла разобрать, живое это существо или природное явление, как снег или дождь.

 

 

Глава третья

 

Гордеев крался по коридору жилого дома. Это была коммуналка. Нужная Гордееву дверь находилась в конце коридора. Гордеев достал ключ, сунул в замок. Дверь отворилась с легким скрипом. В комнате было прохладней, чем в коридоре. Пахло чистящим средством. На крючке, вбитом в стену, висела рыжая шубка. В глубине мерцал слабый свет, слышались приглушенные голоса. Гордеев заглянул за угол. На диване, боком к Гордееву, сидели мужчина и женщина, перед ними на табуретке стояло шампанское. Пятна света колебались на лицах двух человек, которые что-то говорили друг другу, взявшись за руки. Гордеев извлек из кобуры пистолет и шагнул вперед. Женщина, увидев его, сначала не поверила глазам, а потом вскрикнула и закрыла лицо руками, мужчина остался неподвижен. Гордеев сел на стул посреди комнаты.

— Здравствуйте, Кошевой, — сказал он.

— Здравствуйте, шеф.

Девушка убрала руки от лица. Она узнала голос вошедшего.

— Ах, это вы… — пробормотала она.

— Здравствуйте, Оля, — приветствовал Гордеев стриптизершу из клуба «Ваниль». — Я думал, по вечерам вы работаете.

— Клуб на ремонте, — ответила Оля.— Крысы погрызли проводку.

— Неужели?

Она пожала плечами.

— Зачем вы ко мне вломились? — спросил Кошевой.

— Прошу прощения, — сказал Гордеев, — что явился так поздно, однако я обещал вам назвать настоящее имя Молнии еще до Нового года, помните?

— Это не может подождать до утра? — сухо спросил Кошевой.

Гордеев с тоской наблюдал за лицом Кошевого; он мог подождать до утра, мог подождать неделю, мог подождать еще десять лет: какая, собственно, разница, когда он поговорит с Кошевым и поговорит ли с ним вообще. Однако он слишком устал от этого дела, от этого унылого города, где морозный день сменяется теплой ночью, и снег, выпавший утром, к полудню превращается в слякоть, устал от людей, которые говорят с ним и которые говорят о нем за его спиной, устал от интриг отца, который считает свое мнение единственно верным, устал от прилипчивости одинокой девушки по имени Надя; он просто устал и хочет поскорее со всем этим покончить.

— Это может подождать до утра, — сказал Гордеев, — но не подождет. Потому что я пришел назвать вам имя Молнии и назову его. Не переживайте, я не собираюсь тянуть резину. Наверно, вы уже сами догадались. Иначе зачем бы я пришел к вам в это время суток? Помните, Кошевой, я говорил вам, что мир слишком прост? Помните? Отлично. В нем нет никаких загадок. Никаких тайн. Всюду обыденность и серость. Молния — это вы, Кошевой.

Кошевой сделался красный, как рак:

— Что вы несете? Совсем… — Он замялся. — Вы пьяный, да? — Он поднялся, но тут же сел, потому что Гордеев направил на него пистолет.

— Нет. — Гордеев покачал головой. — Я не пьяный. Собственно, я давно понял, что убийца вы, но у меня, к сожалению, не было улик, прямо указывающих на вас. Если вас это успокоит, у меня и сейчас нет стопроцентных улик, однако с этим делом пора кончать.

— Боже, — пробормотал Кошевой, — вы спятили.