Новый Мир (№ 3 2005)
Шрифт:
Стоит отметить, что потенциальный молодой хозяин загородного дома вовсе не так богат, как можно было бы вообразить. Трехкомнатная квартира в самых обычных новостройках Москвы (никаких “Алых парусов”!) стоит не дешевле 1500 — 1800 $ за метр, причем такова цена только самой “коробки” без отделки, сантехники и кухонной плиты. Даже скромная отделка — это еще около 180 $ на каждый метр площади. Значит, типовая трехкомнатная квартира общей площадью около 70 — 80 метров обойдется примерно в 100 — 120 тысяч $. А при некоторой смекалке постройка двухэтажного каркасного зимнего дома для семьи с двумя детьми может обойтись в 600 $ за метр, включая отделку . (Под
Другое дело, что будущий хозяин такого дома не имеет бессознательного образа дома, в котором ему было бы удобно. Этому образу просто неоткуда взяться. Сегодняшний заказчик частного интерьера, вырос ли он в Набережных Челнах или в питерской новостройке в районе Веселого поселка, застал ли он смену оранжевого абажура на люстру с пятью рожками или при нем такую люстру уже меняли на эрзац-хрусталь, этот человек в равной мере не успел понять, в каком предметном окружении сам он предпочел бы жить.
Услуги приглашенного архитектора и дизайнера весьма дороги. Но проблема не столько в цене таких услуг, сколько в неосмысленности самой задачи. Дизайнер должен был бы подстроиться под наслоения сложившегося у данного заказчика образа жизни . Вместо этого он реализует некий безадресный одноразовый замысел, потому что никакого сложившегося образа жизни у заказчика нет. И чтобы заполнить эту пустоту, будущий владелец листает журнал типа “Идеи нашего дома” или “Табурет” и потом просит, чтобы ему сделали “так же красиво”.
В результате на кухне у человека, не пьющего ничего крепче кофе, появляется барная стойка, а главным украшением спальни оказываются подушки, подвешенные на металлическом кронштейне. В другом доме спальня хозяев располагается на “хорах” двусветного зала, где сугубо приватное, казалось бы, пространство вообще ничем не отгорожено от остальной части дома, кроме балюстрады. Испанская керамическая плитка, спору нет, очень красива. Но если она настлана на полу в кухне, то у хозяйки есть много шансов поскользнуться и уж тем более разбить любую вещь, которую случилось уронить. Если вы не любите сыр, зачем вам доска для сыра? А если вы постоянно пользуетесь микроволновкой, то зачем ставить ее в дальний угол кухни?
Не меньше вопросов вызывает обустройство пространства вокруг дома. Если у хозяев дома и без того мало времени, стоит ли сажать живую изгородь или декоративные кусты, которые хорошо смотрятся только при условии тщательной обрезки? Если ваш дом стоит на глинистой почве, то лучше сразу замостить хотя бы основные дорожки. Но если кругом — песок, то можно и вовсе ничего не мостить.
И здесь я остановлюсь.
Поколение моих ровесников, чье московское детство пришлось на строительство метро и полную реконструкцию улицы Горького, юность — на перенос памятника Пушкину на его нынешнее место, молодость — на строительство пятиэтажек, а зрелость и старость — на потерю сначала Манежной площади, а потом и самого Манежа, — это поколение едва ли склонно признать за архитектурой способность к жизнестроительству . Подобные идеи — достояние истории культуры.
Но в области интерьера именно архитектор мог бы проявить здравый смысл и предложить новоселу исходить не из мифической “крутизны”, а из его собственных, пусть не вполне сформировавшихся жизненных и житейских пристрастий.
С этой целью для начала я бы посоветовала не только заказчику, но и дизайнеру почаще смотреться в самое обычное зеркало...
1 Ревзин Г. Московское архитектурное общество. — “Проект Россия”, 1998, № 11, стр. 35.
2 Вознесенская Е. Д.,
3 Тоом А. Мой дед Павел Антокольский. — В кн.: “Воспоминания о Павле Антокольском”. М., 1987, стр. 496.
4 Гудков Л., Левинсон А. Вещь глазами социолога. — “Декоративное искусство СССР”, 1987, № 8, стр. 14 — 18.
5 Дурылин С. Н. В своем углу. М., 1991.
Незнайка
Райков Антон Александрович родился в 1979 году в городе Сосновый Бор Ленинградской области. Студент философского факультета СПбГУ. Это первая публикация автора.
Существует вполне определенное представление относительно того, что вообще является литературой, то есть серьезной литературой, или, можно сказать, литературой, достойной критики, потому что способность вызвать критику и есть, пожалуй, наилучший показатель серьезности произведения. Итак, такое представление существует. Или нет? В том-то и дело, что трудно сказать. Сегодня что-то не есть еще что-то серьезное, а завтра, глядишь, над этим чем-то ломают головы лучшие умы. Но есть, очевидно, нечто, что, казалось бы, ни при каких обстоятельствах не может стать предметом серьезного критического исследования. И если я вдруг произнесу это имя, вынесенное в заголовок, — Незнайка, то серьезный критик только пожмет плечами. Ставрогин, Дориан Грей… но — Незнайка? Но давайте попробуем сделать Незнайку объектом философско-критических рассуждений и посмотрим, что из этого всего выйдет. В конце концов, в этом и состоит главный интерес в любой вообще деятельности: посмотреть — что из этого всего выйдет.
Знакомство. Надеюсь, что все хотя бы имеют представление о том, кто он такой — этот самый Незнайка. Между тем я уверяю вас, что ваше представление о нем крайне ограниченно и, возможно, просто-таки неверно. Итак, кто же он такой? Сказочный детский персонаж, коротышка. Главный герой знаменитой детской трилогии “Приключения Незнайки и его друзей”, “Незнайка в Солнечном городе” и “Незнайка на Луне”. Главный герой — это уже что-то. Просто так не станешь главным героем. Впрочем, уже знакомство с этим персонажем многое объясняет нам: “Но самым известным среди них был малыш по имени Незнайка. Его прозвали Незнайкой за то, что он ничего не знал. Этот Незнайка носил яркую голубую шляпу, желтые, канареечные брюки и оранжевую рубашку с зеленым галстуком. Он вообще любил яркие краски. Нарядившись таким попугаем, Незнайка по целым дням слонялся по городу, сочинял разные небылицы и всем рассказывал” (1.1)1. А чуть позже мы получаем еще одну яркую характеристику: “Если Незнайка брался за какое-нибудь дело, то делал его не так, как надо, и все у него получалось шиворот-навыворот” (1.2). Собственно, эти два небольших отрывка уже говорят о Незнайке очень многое. Знакомство состоялось. В какие такие дела ввяжется этот коротышка в яркой голубой шляпе, рассказывающий всем небылицы, и какой в итоге “шиворот-навыворот” из этого всего получится? Дела эти всем известны — но давайте осмыслим эти дела.
Незнайка как “прбоклятый поэт”. Вообще, приключения Незнайки начинаются с того, что он пытается обрести себя в творчестве. И в этих попытках сразу же очень четко вырисовываются контуры этой сложной натуры, и вырисовываются они как из содержания этих попыток, так и (что существеннее) из отношения окружающего мира к этим попыткам. Самым общим образом содержание его творчества можно охарактеризовать как нонконформистское, реакцию же мира — именно как реакцию на подлинно нонконформистское искусство, а это есть почти непременно реакция враждебная. Как мы все прекрасно помним, Незнайка последовательно был музыкантом, художником и поэтом.