Новый Мир (№ 3 2008)

Журнал Новый Мир

Горячкина. Мы не можем — я просто не могу — оставить его умирать!

Ёжиков. А ты думаешь: так просто и легко вызвать к Петру кого-нибудь?

Горячкина. Хватит! Мы ведь тележурналисты. Чего-то добиться сумеем.

Расходятся в разные стороны и звонят.

Ёжиков. Вот едут уже.

Горячкина. Петр, слышите: едет машина!

Слышен звук “скорой” (сирена).

Выходит Медсестра (бывшая Кикиморой). Петр сначала

ползет. А после встал, пошел, вдруг замахал костылями, словно учится летать.

Медсестра. Если бы я не была тогда в костюме Кикиморы. Эти тряпки, уродующие мою фигуру, — их же тетка на меня напялила. А впрочем, настоящий мужчина — он всегда разглядит все, что ему нужно. (Разглядывает Петра.) Впрочем, и настоящая женщина может разглядеть… или домыслить.

Петр, опираясь на нее, уходит в левую кулису.

Петр. Прости меня, Лара! Так жить захотелось! Обязательно с тобой свидимся, только потом. (Кричит.) Подождите! Не уезжайте! Я сам! Вперед! Воля к жизни! Джек Лондон!

Ёжиков. А ты мне говорила, что такие девицы ищут или жеребцов, или — богатых папочек.

Горячкина (хватаясь за сердце) . Стало часто сердце прихватывать… Вчера в трамвае — ехала за сыном — шарах! Сердце. Едва умолила парней, пьющих пиво, уступить место. Пиво пьют — а такие злые.

Ёжиков. Все, кто пьет пиво в транспорте, и есть злые люди. Добрые дотягивают до дома.

Звонит мобильник. Горячкина отвечает.

Горячкина. Боже мой! Где? Куда его увезли?

Ёжиков. Что случилось?

Горячкина. Наш Северин Петрович — представляешь — въехал в столб.

Ёжиков. Он же всегда так гоняет…

Горячкина. А перед этим хорошо он выпил с нами.

Ёжиков. Значит, страховка его накрылась.

Горячкина. Врачи сказали, что ничего не обещают.

Занавес открывается.

Отдельная палата. На койке лежит Северин Петрович, весь в гипсе, к нему подключена система. Затемнение. На экране машина врезается в столб, крики прохожих. Свет по-

является.

Северин. Ничего этого я не помню.

Входит Милиционер.

Милиционер. К вам Горячкина и Ёжиков.

Северин машет рукой, чтоб вошли.

Северин. Это ведь я. А если я, то просто не уйду. Это он, она, они могут

просто уйти. Кто-то нажал на пультик, и экран погас. Но я-то! О! Я не погасну. Я с этой стороны экрана.

Входят Горячкина и Ёжиков в халатах цвета морской волны, с камерой и фруктами.

Ёжиков. Значит, фрукты. Горячкина, взять кисть винограда! Подойти ближе! Начинай кормить! Снимаю!

Горячкина подходит к изголовью кровати с виноградом.

Горячкина. Вот вкусный виноградик.

Северин. Не говори со мной умильным голосом доктора Айболита!

Ёжиков. Вот-вот, правильно! Больше смущения! Теперь еще деревяннее. Улыбочку! Еще бы слезы сюда!

Горячкина. Я тебе кто — актриса?

Северин. Что — так плохи мои дела? А мне не сказали. Ну ты, Ёжиков, стервятник высокого полета! Камеру убрать немедленно! Всосал?

Ёжиков. Крутой Мэн сказал. Я вас не узнаю, Северин Петрович. Главное — это дело. Вы же сами говорили: представление должно продолжаться!

Северин. Я как мешок с разбитыми костями… И это для вас представление?

Ёжиков. Слушайте, шеф, это же все для человечества. Миллионы людей посмотрят этот сюжет, будут осторожнее и не попадут в аварию. Сплошная польза!

Северин. Какие дураки только это вам внушали!

Горячкина. Так говорил главный редактор канала Северин Петрович.

Пауза.

Северин. Это я говорил про бомжей! Понятно?! Чтоб люди смотрели и понимали: нельзя пить много, не надо опускаться, иначе будешь бомжем. Вам что, все нужно разжевывать, телепузики?

Горячкина. Сделайте милость — объясните, в чем отличие!

Северин. Я принадлежу к среднему классу. Да и вы, кстати, тоже. Нас нельзя дискредитировать. А то люди будут нас презирать: э, да они не лучше нас, они в аварии попадают!

Северин Петрович вызывает охранников, они отнимают камеру.

Горячкина. Мы сами уйдем!

Ёжиков. Не трогайте женщину! (Ему слегка навешивают.)

Северин. Загадка: без рук, без ног на всех придурков скок! Кто такой? Это я. Не знаете, с кем вы связались. Да я вас вслепую всех завалю. Сколько там вас еще за дверью? Выходите! Я покажу, как надо биться!

Хрипит, замирает. Его шарик лопается. Издалека доносится нежный наигрыш аккордеона. Входит Пенсионерка с аккордеоном. Подходит к лежащему Северину. Долго всматривается ему в лицо, качает головой, чешет в затылке. Наконец прицепляет ему надутый шарик. Тот хватает его, мгновенно садится в постели и замирает лицом к зрителям с улыбкой.