Новый Мир (№ 4 2008)
Шрифт:
иль на Хоккайдо?
То-то сочиню
поэму азиатскую…
И сразу
(оно, понятно дело, — сновиденье)
стихи текут, как из артезиана,
с подсветкой музыкальною — сие
дает вкусить могущества восторги
и власти сладость — паче всех соблазнов!
Творца
себя ты ощутив, уже готов
повелевать глубинами галактик,
гармонию крепить своей десницей…
Но лишь проснешься — жалкие потуги!
Ничтожней тени, глуше шепотка —
те фантики картин, поэм, симфоний…
Так где же правда?
Может, наш язык
не в силах передать великолепья
иного мира?
Так ли, друг Платон?
I
Тепло случилось — лето наступило,
как будто по амнистии, досрочно.
Апрель Сибирь не балует погодой,
а тут — жара.
Не знаю почему,
но я напился…
То ли день рожденья,
то ли друзья нагрянули внезапно,
то ли жена на Запад укатила,
то ль на дворе зеленая трава,
но — в хлам, до изумления сознанья,
до калейдоскопической воронки,
что увлекает душу за пределы
реальности…
И где ж в итоге я?
Похоже — на границе. Вот шлагбаум,
вот существа, стоящие на страже,
у них на головах сооруженья
с кокардою (в чеканке серебра —
трехглавый Цербер, волосы Горгоны),
на поясе — оружье, в лицах — холод,
и нудно, как на плаце перед строем,
читает унтер длинные столбцы
запретов…
Новоприбывших шмонают
до нитки и, чрез серые врата,
похожие на пасть Левиафана,
чрез
выстраивают около таможни
с названием “Орфеева межа”.
II
“Оставь надежду всяк сюда входящий,
забудь молитвы, просьбы о спасенье,
и пенье птиц, и образы, и фрески
небесные,
Давидовы псалмы
забудь навек,
и крестное знаменье
не призывай, оставь, Он здесь не властен,
Благая Весть для нас давно не новость,
ее здесь нет, а значит — нет Его!
Сейчас вы переступите границу,
чтоб тайну одиночества постигнуть,
запомните: великое мученье
отринутости —
истинная цель
любой души. Безмерная гордыня
питается космическим страданьем,
лишь в ужасе и корчах каждый может
себя познать как бога и творца
вселенной новой…
В ужасе и корчах
есть тайный смысл, и страсть, и исцеленье
от глупой жажды радости и веры —
спаси себя! восстань в небытии,
как звездный столп,
как исступленный пламень,
свободу источай, как желчь и жала,
восстань, твори из хаоса и мрака,
из гнева и протеста свой ковчег!
Пускай он рассыпается и гаснет,
тем слаще воссоздание фантома”…
— О Господи, — я в ужасе подумал, —
Куда меня по пьяни занесло?
III
Сирены взвыли, замигало синим
пространство пограничное:
“Тревога!!!
(Рассеялись, подобно насекомым,
фигурки камуфляжные.)
Радар
направить на земных переселенцев,