Новый Мир (№ 4 2009)
Шрифт:
В наше время эта вина наложилась на комплекс неполноценности интеллигенции, которой долго объясняли, что она вместе с литературой умерла”.
“Все мои слова по поводу Захара Прилепина я поделю на девять, если он принесет нам талантливую вещь, в которой не будет идеологической схемы”.
Интервью поэта Инны Кулишовой (Тбилиси, Грузия) с Андреем Грицманом (Нью-Йорк, США). О Грузии и о Международном фестивале русской поэзии в Грузии. — “Интерпоэзия”, 2008, № 4.
Среди прочего Андрей Грицман говорит: “Ну, „священные
[в “Интерпоэзии”], даже если конкретная подборка меня меньше интересует, чем другие. <...> С другими же „священными коровами” дело обстоит просто. Я не буду к ним обращаться по той причине, что у них — важные и знаменитые имена. Просто меня их творчество не интересует, хотя я могу иногда отдавать должное их искусности и мастерству. Впрочем, если кто-то из этих, меня не интересующих, „священных коров” пришлет нам подборку, которая представится мне интересной, то я ни по каким политическим соображениям отвергать ее не буду”.
“С моей точки зрения, „Интерпоэзия” — это не „толстый журнал” в обычном, стандартном понимании, то есть это не дидактическое, литературоведческое или системно-иерархическое издание. Хочется, чтобы это было смело, интересно (не обязательно в „смоговском” смысле) и не было „пощечиной общественному вкусу”. И еще это издание задумано как живое искусство. А живое всегда может делать какие-то ошибки, идти не по прямой, а порой — с нетрезвыми выкрутасами”.
Андрей Колесников. Забытое “Наследство”. Владимир Кормер как зеркало русской интеллигенции. — “Частный корреспондент”, 2009, 29 января <http://www.chaskor.ru>.
“29 января выдающемуся русскому писателю и философу Владимиру Федоровичу Кормеру исполнилось бы 70 лет. Нельзя сказать, что он совсем забыт. Но тираж его двухтомника, который только что выпустило издательство „Время”, составляет 1500 экземпляров. Скорее всего, это и есть потолок нынешнего активного интереса к творчеству одного из самых ярких и талантливых семидесятников — литературному и философскому”.
“Прошло почти два десятилетия с момента последней масштабной публикации — и вдруг Кормер пугающе, ошеломляюще актуален! И как раз в своих главных произведениях!”
Симон Кордонский. “Главным социальным слоем в России были, есть и будут помещики”. Беседовал Виталий Куренной. — “Частный корреспондент”, 2009, 23 января <http://www.chaskor.ru>.
“Впервые, насколько мне известно, эту идею сформулировал Александр Сергеевич Кривов: естественной формой жизни в российском пространстве является поместье, поместная форма. Поэтому главным социальным слоем в России были, есть и будут помещики. Не в смысле крепостники. Помещики — это люди, которым государство в обмен за верное служение предоставило право распоряжаться ресурсами на определенной территории. Существовала имперская поместная структура. В. Ефимов высказал гипотезу, что в СССР аналогом имперских поместий были административные районы, в которых первый секретарь райкома партии по полноте распоряжения ресурсами, рабочей
“Таким образом, есть формальная административная структура власти — это, так сказать, „реальность”, то, что видно сверху. И есть то, что есть по жизни, то есть „на самом деле”. А на самом деле есть совокупность поместий, контролирующих территорию, и рентное население. — А куда девается активное население? — Занято отходничеством. Они имеют дом в какой-то из этих деревень, а сами заняты отходничеством по всей территории страны. Москва, столицы республик и краев — это центры отходничества”.
“Города — это не место, где живут. Это место, куда приезжают работать отходники, а из городов городское население, напротив, стремится уехать на дачи. Городов в традиционном смысле слова у нас нет. Были слободы, которые сейчас рассасываются по пригородным зонам за счет распределенного образа жизни. Сейчас „в реальности” это некое административное пространство, а „на самом деле” — нечто совсем не городское в традиционном смысле этого слова”.
“Очень интересный процесс идет сейчас. С одной стороны, опустынивание территории страны, исчезают поселения, целые районы лишаются населения, которое уезжает. Старики доживают, молодежи нет. С другой стороны, идет вторичная урбанизация — вдоль трасс. Труднодоступные села, даже с социальной инфраструктурой (школы
и т. д.), которая поддерживалась сталинской и даже еще столыпинской политикой расселения, — эти села сейчас пустеют. Народ переезжает к трассам и городам. Формируется принципиально новая схема расселения и, следовательно, поместного контроля. Но эта система такова, что экономика в ней невозможна”.
Дмитрий Кузьмин. [Интервью] Беседу вела robokukla . — “ LOOK AT ME ”, 2009, 15 января <http://www.lookatme.ru/flows/153-sovremennaya-poeziya/posts>.
“В искусстве — совершенно так же, как в науке, — по-настоящему ценно только то, что сделано впервые. Остальное — рутина, в лучшем случае — популяризация, разжевывание для непонятливых. Но это „впервые” не означает просто „то, чего прежде не было”: мало ли до какой несусветной глупости никто из наших предков не додумывался. Скорее — „то, чего прежде не могло быть”: неразрывно связанное с сегодняшним днем. Об этом сказано у Мандельштама — в каком-то смысле главного русского поэта XX века: „Попробуйте меня от века оторвать! — Ручаюсь вам: себе свернете шею””.
“Между тем ни второй Пушкин, ни даже второй Мандельштам не требуются — по единственной простой причине: это место уже занято. К счастью, поэтов, которые это или умом понимают, или интуитивно чувствуют, сегодня в России сколько угодно. Может быть, даже больше, чем когда-либо. Потому что русская поэзия — как дерево: XIX век — единый ствол, Серебряный век — расходящиеся в разные стороны крупные ветви, настоящее время — огромная раскидистая крона, в разных концах которой пишут совершенно по-разному и смотрят на современность с разных сторон”.