Новый Мир (№ 4 2009)

Журнал Новый Мир

А ведь раньше все было наоборот— штрафы и более высокие налоги за любые отклонения от использования городских участков с максимальной выгодой. Ведь чем больше город позволит обогащаться застройщикам, тем больше в его казну придет средств в качестве налогов. Ярким примером, который повлиял на решение города поощрять строительство новых общественных пространств, служит площадь с двумя фонтанами перед Сигрэм-билдинг по проекту выдающегося американского архитектора Миса ван дер Роэ. Таким образом были предприняты новые шаги по созданию системы, которая бы пресекала осуществление антигуманных проектов и демонстрировала ответственность власти перед обществом.

— Вы рассказывали мне о законодательстве, регулирующем вопросы расселения и обеспечивающем совместное проживание людей разного достатка. В чем оно состоит и кто контролирует этот процесс?

— Строительство многомиллионных кондоминиумов обычно сопровождается требованием городских властей к застройщикам о выделении определенной части квартир под социальное жилье,

непосредственно в пределах нового комплекса или в соседних районах города. Каждый проект — это совершенно конкретные переговоры и договоренности. Нередко в подобных переговорах используется самый обычный шантаж. Иногда шантажирует город, а иногда бизнес. К примеру, крупная финансовая корпорация решила построить в городе новый небоскреб. Власти законно ожидают получить от нового строительства сотни миллионов долларов в городскую казну. Однако корпорация заявляет городу: либо мы платим половину, либо уезжаем от вас через реку — в Нью-Джерси. Одной корпорации город скажет — ну и уезжайте, а другой — давайте подумаем. Теперь вернемся к квартирному вопросу. Следует заметить, что затраты на строительство жилых комплексов для бедных и богатых не очень отличаются. Поэтому добровольно частные застройщики вряд ли стали бы строить социальное жилье. Вот почему город, помимо внедрения собственных социальных программ, вынужден обязывать застройщиков к сотрудничеству. За участие застройщиков в различных социальных программах город предоставляет самые разные преференции. К примеру, освобождает от уплаты налогов на землю. Бывает, что застройщик обещает одно, а на деле выходит совсем другое. К примеру, в Бруклине в последние несколько лет идет жаркое обсуждение строительства баскетбольной арены на 20 тысяч зрителей, окруженной крупным жилым комплексом более чем на шесть тысяч квартир. Первоначально местные жители протестовали против такого образования. Ведь подобный проект с высотками в несколько десятков этажей полностью бы изменил характер их малоэтажного района. Однако в результате многих слушаний проект был принят, но с условиями. Среди прочего, застройщику предписали понизить этажность зданий, разбить новые парки и — главное — выделить треть квартир для представителей среднего класса. Однако в связи с нагрянувшими экономическими трудностями теперь ничего не помешает застройщику построить свою арену, четыре тысячи кондоминиумов для богатых, а уже потом, если кризис позволит, может быть, и для среднего класса возведут оставшиеся две тысячи квартир. Формально город теперь бессилен что-либо изменить. Застройщик всегда сможет сослаться на кризис, а разрешение на строительство у него уже есть. Жителям района остается уповать либо на порядочность застройщика, либо на то, что кризис положит его на обе лопатки и никакого строительства не будет вовсе.

— В Советском Союзе проблемы градостроительства патронировались государством и курировались на уровне вице-премьера правительства. В настоящее время в России на таком уровне опекается только олимпийская строительная программа. Госстрой России низведен до уровня агентства, среди прочих подчиненного Министерству регионального развития. В то время как в США, где нет “квартирного вопроса” и строительные дела благополучны, в составе администрации президента имеется должность секретаря (по российской терминологии— министра) жилищного строительства и городского развития с соответствующим аппаратом, регулирующим эту сферу деятельности на федеральном уровне. Могли ли бы вы в общих чертах обозначить функции этого ведомства?

— Действительно, в США существует Министерство жилищного строительства и городского развития. Это ведомство создано для увеличения количества домовладельцев, поддержки развития местных общин, увеличения площади доступного жилья и исключения всякого рода дискриминации. Владение домом, безусловно, способствует улучшению здоровья, безопасности и стабильности семей, общин и нации в целом. Ведомство предоставляет самые широкие программы помощи в приобретении доступного жилья для малоимущих, престарелых и так далее. В США около 70% населения владеет собственным жильем. В некоторых штатах этот показатель превышает 80%. Без государственной поддержки (ежегодный бюджет Министерства жилищного строительства и городского развития колеблется на уровне, близком к 40 миллиардам долларов) эти цифры были бы значительно ниже. Не стоит забывать, что в таких городах США, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Бостон, Чикаго, и в других привлекательных урбанистических центрах лишь незначительная часть населения в состоянии приобрести жилье по рыночным ценам. К примеру, семья со средним доходом не в состоянии не только владеть квартирой в Манхэттене, но и снимать ее, так как зарплата среднестатистической семьи приблизительно равна сумме среднестатистической квартплаты. При этом за дом или квартиру не рекомендуется платить больше трети семейных доходов. Поэтому без различных программ поддержки для малообеспеченных и даже семей со средним доходом в Манхэттене жили бы исключительно финансисты, банкиры, врачи, адвокаты, богатые бездельники и, конечно же, студенты, которые либо охотно пользуются помощью родителей, либо снимают комнату и даже угол, только бы жить в центре.

— Вы располагаете опытом работы в различных проектных бюро. Вам доводилось сотрудничать с таким мастером, как Александр Горлин. С какими социальными проблемами встречались вы в собственной практике, как они разрешались и с кем согласовывались эти вопросы?

— Я вспоминаю свою работу над проектом многоквартирного дома как раз в офисе Александра Горлина. Мы работали с очень жесткими нормативами. Застройщики обычно с самого начала

указывают на них архитекторам. Этим нельзя пренебречь. Единственное, что может сделать архитектор, — это прийти к невыразительному решению. К примеру, когда американец Майкл Грейвс проектировал свой жилой небоскреб на Пятой авеню в Манхэттене, от него требовалось оформить фасады и общественные пространства. Сколько квартир на этаже и какая у них должна быть планировка, было задано командой застройщика. Он знал, на какие квартиры есть спрос на рынке, и не желал рисковать. А участие в проекте Грейвса, чье имя в Америке широко известно, придало дополнительную привлекательность для потенциальных покупателей. А вот российский пример. Недавно в телерепортаже стыдили архитектора, построившего здание школы. Вместо просторной террасы, говорили критики, нужно было обеспечить детей дополнительными классами. В школе отсутствовал актовый зал, были очень низкие потолки и так далее. Хотя внешне здание было весьма привлекательным. В Америке такое трудно себе представить. Здания не придумывает один человек. Есть масса нормативов, согласований на всех стадиях проектирования и строительства. Не может быть такой ситуации, чтобы школьное здание недосчиталось какой-то комнаты или хотя бы встроенного шкафа, в котором должен висеть огнетушитель.

— Должно быть, вы, так же как и каждый читатель “Нового мира”, в любое время суток безошибочно вспомните предложение, с которого начинается роман “Золотой теленок”: “Пешеходов надо любить”. А дальше написано следующее: “Улицы, созданные пешеходами, перешли во власть автомобилистов. Мостовые стали вдвое шире, тротуары сузились до размера табачной бандероли. И пешеходы стали испуганно жаться к стенам домов”. Это было написано 77 лет тому назад. Конечно, тогда это было гиперболой, но сегодня точно отражает московскую ситуацию. В Нью-Йорке проблема парковки не менее сложна. Однако здесь тротуары остаются принадлежностью пешеходов. Как это обеспечивается?

— У меня есть машина не потому, что мне этого так хочется, а потому, что я живу в Америке, и у меня нет выбора. Ведь общественный транспорт развит далеко не везде. Известный в Америке архитектор, критик и урбанист Майкл Соркин рассказывал мне, что когда его тяжело больные восьмидесятилетние родители, проживающие в маленьком городке, хотят купить хлеб или лекарства, им ничего не остается, как сесть за руль и, рискуя жизнью, отправиться в магазин. Такую ситуацию нельзя назвать нормальной. Во многих городах общественный транспорт — это вопрос социального статуса, и подавляющее большинство людей им не пользуется. Свобода передвижения для американцев очень важна. Но дело не только в комфорте. Если у вас нет машины, вы не сможете попасть во многие национальные заповедники, усадьбы, скульптурные парки, аттракционы, винодельни, торговые центры, музейные комплексы или, к примеру, принять участие в фестивалях, традиционных сборах урожая и многих других праздниках. Нью-Йорк же является загадочным исключением, и, возможно, поэтому права пешеходов защищены здесь столь надежно. Он оказывается одним из немногих городов страны, где существует полноценное пешеходное пространство. Доля общественного транспорта Нью-Йорка составляет примерно 60% от национального парка страны. Это одно из немногих мест, где владельцев частного транспорта притесняют по полной программе с помощью жестких правил и безжалостных штрафов. Нью-Йорк — очень компактный город. Тротуары — узенькие, и, кроме как пешеходам, на них и развернуться-то некому. А с недавнего времени даже наметилась тенденция отвоевывать части дорог под парковые пятачки с цветочными клумбами и столиками. Такие экспериментальные оазисы уже функционируют на Таймс-сквер и в разных частях Бродвея.

— Вы встречались с самыми яркими личностями современной архитектуры, представляющими весь спектр новаторских творческих проявлений. Полагаю, что в своих интервью вы не однажды касались социальных проблем профессии.

— Я вспоминаю свой визит в усадьбу Майкла Грейвса в Принстоне. Это весьма любопытный дом, в котором с любовью и гордостью собрана огромная персональная коллекция античных и старинных предметов, привезенных мастером из Западной Европы, Греции и Египта. За пару лет до нашей встречи архитектора постигла большая трагедия. Он оказался навсегда прикован к инвалидной коляске. Собственный дом Грейвса оказался недоступен для хозяина, и многое пришлось в нем переделывать. Однако и сейчас архитектор пренебрегает парадным входом, пользуясь более удобным — со стороны кухни.

Когда я встречался с британцем Уиллом Олсопом, архитектор рассказывал об идее города-сада и о строительстве городов, парящих над землей. “Землю,— говорит он, — нужно отдать людям, чтобы развести на ней сады”. Его библиотека Peckham Library в Южном Лондоне приподнята над землей и позволяет проводить разные мероприятия на открытом воздухе, даже если моросит дождь. Здание также служит своеобразным социальным инструментом. С северной его стороны открывается великолепный вид на город, и кажется, будто центральные его кварталы совсем близко. Жители вдруг осознали, что они не потеряны где-то в огромном районе Южного Лондона, а находятся практически в центре города. Это очень важно для самоидентификации этих людей.

А в творчестве великого британского зодчего Нормана Фостера ощущается четкая последовательность от проекта к проекту. Он создал множество прототипов компактного, многофункционального и экологического городского планирования с инновационными стратегиями по экономичному использованию энергоресурсов. Его проект Масдар-сити, экологически чистого города с возобновляемыми источниками энергии, с нулевым загрязнением окружающей среды, практически безотходными технологиями и новыми видами индивидуального беспилотного транспорта не может не приводить в восторг.