Новый Мир (№ 4 2010)
Шрифт:
И он всегда узнан — не сдержит разгон
Отлетающих вместе с дыханием львов и пламен;
Из всех твоих бессмертных друзей,
Кто голоса разбудил бы всей считаной персти земной
Воспрять и славу тебе пропеть —
Тот один, кто воззвал всех глубже, будет хранить покой,
Не потревожив ни одной
Из
Среди лондонских, отчуждающих многомужнее горе, стен.
В этот едва ли не самовозгорающийся канун,
Когда на твоих порогах и отмелях впопыхах
Убитых незнакомцев спеленывает и расплетает бурун,
Один, кого невозможно узнать,
Звезда другого квартала, северный твой сосед
Канет по самые слезы в соленый мрак.
Он свою росную кровь омоет в мужественных морях,
Тот, кто шагнул твоему мертвецу вослед,
Кто выпрастывает голову из ленты твоих вод
И каждое свое беззвучное “ах!”
Забивает в зевы снарядов, с тех пор как свет
Вспыхнул в его взрывающихся глазах.
В этот едва ли не самовозгорающийся канун
Всех смертей и входов,
Когда свои и чужие раненые на лоне лондонских вод
Уже отыскали твой последний приют,
Враг, один из многих, хорошо знающий, как
Светится твое сердце
В настороженной тьме, выбиваясь из шлюзов своих и пустот,
Выбьет засовы молний, замкнет солнце,
Нырнет, выкарабкается у затемненных порогов твоих,
Отжигая всех рыцарей верных, покуда из мрака
Тот, один, возлюбленный меньше других,
Не проступит последним Самсоном твоего зодиака.
Где прял я воды твоих скул
Где прял я воды твоих скул,
Мне призрак высохший предстал,
Бельмом глядит мертвяк;
Где меж твоих плескались скал
Наяды, суховей прошел
Сквозь соль, и ствол, и свиль.
Где в лентах струй твой утопал
Зеленый бант,
Зеленых тайн стригаль;
Секатор смазал, нож раскрыл,
Он отсечет верховья русл,
Плоды низложит в гниль.
Незрим, твоих разливов взбег
Иссох на вдовьих мхах; и сух
Любви чертополох;
Детей там тени вьются вкруг
Твоих камней, их плач заглох
В дельфиновых морях.
Так не смежай иссохших век,
Пока морской волшбы челнок
То вниз скользит, то вверх;
Будут кораллы в простынях
И гады вод, покуда дух
Не обратится в прах.
Всё, всё и вся
1
Всё, всё и вся ведут сухие звезды,
Платформу льда, твердь океана,
Всю эту нефть, всю магму бездны.
Леса весны, побег отвесный —
Вспять в землю, возрождающую денно
На колесе огня селенья пепла.
Ты как там, плоть моя, нагой напарник,
Морское вымя, завтрашняя сперма,
Червь в черепе и то бесспорней
Всего и вся, друг трупов склизкий,
Тощ, точно грех, запенясь скверной,
Всю плоть ведут сухие звезды.
2
Не бойся мировой страды, мой смертник,
Не так страшна химическая кровь,
Ни сердца металлический намордник.
Ни топот ног, ни семя в обмолоте —
Взведи курок и брачный серп направь,
Доверься камню и кувалде.
Наперсник плоти, черепа каверной
В плотине плоти распознай порок,
Тюрьму для серповидящего врана.
Не бойся, моя кость, рычаг шарнирный,
Винтов, что обернут твой глас и зрак
К любви, гонимой смертью необорной.
3