Новый Мир (№ 4 2010)
Шрифт:
Сухие звезды сводят вся и всех,
Тень с тенью, лоно с женихом,
Бесформен поколений прах.
Рубашка плода, первый крик,
В моей крови машинный шум
Спрямляют звезд летальный круг.
Цвети, разнопородный сплав,
Зенита свет, побег двойной,
Ты пламя зренья, плоти взрыв.
Гнездо, могила, крови медь,
Фонтаном
Цвети над ними днесь и впредь,
Всё, всё и вся.
Мой герой на руке своей оголяет нерв
Мой герой на руке своей оголяет нерв,
Правящий моей пястью,
Распаковывает мозг, в кошмарах снов
Пугающий смертью
Мой позвоночный столб, чей несгибаем нрав.
Эти бедные нервы, вживленные в кость,
Так болят на лишенной любви странице,
Которую я исчеркиваю вкривь и вкось,
Силясь словами любовного голода докричаться
И внушить ей свою несытую страсть.
Мой герой сдирает с меня семь шкур
И видит сердца своего биенье:
Венеры наготу, брег плоти, крови ветр;
Присвоив моих чресл упованья,
Он обещает тайный жар.
Он держит голых нервов жгут,
Превознося смертельный промах
Рождения и смерти (шнырь и шкет)
И голода-царя в его хоромах;
Он тянет цепь, бадья ползет.
Штыпель Аркадий Моисеевич родился в 1944 году в Самаркандской области. Детство и юность провел в Днепропетровске. Окончил физический факультет Днепропетровского университета. Писал стихи на русском и украинском языках.
Переменил множество профессий. Публикуется с 1989 года, автор двух книг стихов.
Из переводных публикаций: избранные сонеты Уильяма Шекспира (“Арион”, 2005, №1; сб. “Уильям Шекспир в переводах русских поэтов”, 2000, 2005); стихи украинского поэта Мыколы Винграновского (1936 — 2004) (“Арион”, 2003, № 1). С 1968 года живет в Москве.
Владимир Березин. Превращение Воннегута; Олег Ермаков. Ортодокс бунтующий; Александр Карасёв. Завещание поручика Куприна; Сергей Солоух. Рейдерский захват минувших дней и старины глубокой
Березин Владимир Сергеевич родился в 1966 году.
Владимир Березин
sub * /sub
Превращение Воннегута
Переводные книги живут особой жизнью — границы состоят не только из контрольно-следовой полосы, но и из тысяч человеческих привычек.
Есть знаменитая цитата из «Записных книжек» Сергея Довлатова, которую часто повторяют уже без ссылок на оригинал (да и сам текст суммирует устную традицию):
«Когда-то я был секретарем Веры Пановой. Однажды Вера Федоровна спросила:
— У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?
Наверно, я должен был ответить — у вас. Но я сказал:
— У Риты Ковалевой.
— Что за Ковалева?
— Райт.
— Переводчица Фолкнера, что ли?
— Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.
— Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?
— Без всякого сомнения.
Панова задумалась и говорит:
— Как это страшно!..
Кстати, с Гором Видалом, если не ошибаюсь, произошла такая история. Он был в Москве. Москвичи стали расспрашивать гостя о Воннегуте. Восхищались его романами. Гор Видал заметил:
— Романы Курта страшно проигрывают в оригинале...» [1] .
Потом от этой цитаты оторвался кусок, вся она перелицевалась, и вышло наконец, что Рита Райт-Ковалева — лучший американский писатель; и отдельно: Воннегут в оригинале несколько хуже.
История, рассказанная Довлатовым, очень хороша, она хороша как религиозная притча — хотя бы тем, что порождает смыслы. Каждый выкусывает из нее свое: одни то, что Воннегут дутая величина, другие — игру Довлатова со своей работодательницей, которой он хочет скрытым образом нахамить. Третьи видят здесь повод объяснить мотивацию Видала: представитель литературного истеблишмента Восточного берега, для которого люди типа Воннегута были страшным пугалом, говоря о «выигрышных переводах», просто пользуется поводом пнуть литературного врага.
Другим видится выглядывающий из этой истории призрак Райт-Ковалевой, да и обстоятельства перевода — тоже деталь немаловажная.
Недаром некоторые современные переводчики высказываются в том смысле, что Воннегута надо перевести заново, поскольку ему с переводчиками в России не везло: сначала мы читали не его, а слишком хорошего переводчика, потом, в девяностых, пришли другие, неквалифицированные переводчики... Отсюда, наряду с традиционным уважением к Райт-Ковалевой (а ее работы — часть русской культуры нескольких поколений), и желание сбросить ее с парохода современности да и перевести Воннегута наново.