Новый Мир (№ 4 2011)
Шрифт:
Юнец молчит. Не его уровень разговора.
— Объясняю! Политики в наши дни куда проворнее и быстрее других находят себе рослый малинник. С малинкой этак покрупней, а значит — и место, и сносное жилье, и отличную женщину.
— М-м.
— Чего мычишь?.. Ученичок?.. Как здесь оказался?
— Артем К-константинович сюда н-направил. П-подсказал.
— Пригрел?
— П-п-пригрел.
—
Хозяйчик подходит к расставленному мольберту. Там заждался чистый лист. Толстяк, хмыкнув, берет наугад кисточку и пытается рисовать.
— Вот оно как!.. А я бы тоже сумел! Легко!
— В-верните к-кисточку.
— Щас! — Это он, конечно, с иронией. Набирая краску снова и снова, толстяк продолжает малевать.
Подросток Коля очень удивлен и очень недоволен — сказано же, что с сегодняшнего дня это уже его кисти. Это уже его краски! Да и мольберт, возможно, его!
— В-вам, дядя, лучше уйти… П-п-по домам… Мне вообще-то не в-велели никого пускать.
Но помалевать на чистом всякому нравится.
— Ты кто такой?.. Ну-ка представься, как следует!
— В-верните к-кисточку.
— Кто такой?! — И сорокалетний толстяк, похмыкивая, помахивая кисточкой и блаженствуя, продолжает импровизировать на замечательном дармовом белом пространстве листа.
Обидчивый юнец теперь уже осмысленно задевает, а потом и подталкивает неслышной ногой рычажок ближайшей к нему репродукции. И тотчас свет. Подсветка!
И звучно, вкусно — сопровождающий текст из книги Василия Кандинского:
“…ВЫУЧИЛСЯ БОРЬБЕ С БЕЛЫМ ХОЛСТОМ…”
Мягкий баритон зачитывает:
“…И ТОЛЬКО ПОСТЕПЕННО Я ВЫУЧИЛСЯ НЕ ВИДЕТЬ ЭТОГО ТОНА ХОЛСТА…”
И еще:
“ЭТОГО БЕЛОГО, УПОРНОГО, УПРЯМОГО… ХОЛСТА…”
Хозяйчик от неожиданности замер. Затем повертел головой, ища, откуда этот крепкий мужской голос.
Бросает подозрительную кисточку. И на плохой случай отскакивает в сторону от мольберта.
*
В
— Ну что? Познакомились?
— Он х-х-хотел, — объясняет Коля. — Хотел мою к-кисточку.
— Да ладно, — смеется Инна. — Он наш сосед.
Хозяйчик-сосед уже обрел себя и свою натужную значительность:
— Инночка, привет… А где сестра? Где Ольга?
— На митинге.
— Ах да, митинг! Митинг!.. Сегодня же утренний митинг!
Инна включает телевизор, немые секунды на поиск, и вот уже на экране что надо — Артем Константа. Он произносит речь.
Политик на трибуне — толпа внимает.
Кадр укрупнился. Видна Ольга. Она в близком окружении Артема, она неразлучна, она рядом.
— Вот! — Хозяйчик возбужденно тычет пальцем в экран: — Вот! Вот где они все!
Инна: — А вот вам и Ольга рядышком!
АРТЕМ (он на экране крупно, потом медленно отдаляясь, чтобы зримей толпа): — Сегодня, во-первых, мы требуем отмены прописки — этого уродливого запрета на жизнь… Требуем свободы передвижения и свободы места жительства. А теперь я опять и опять возвращаюсь к главному… нам нужна гласность. Нам не нужны ядовитые остатки притаившейся цензуры… Осколки нашего рабства!
МИТИНГУЮЩИЕ: — Ур-ра!.. Правильно!.. Ур-ра, Константа!
АРТЕМ: — Долой остатки цензуры в любом ее виде!
Аплодисменты. Толпа ликует .
Коля по-тихому садится за свой мольберт и делает наконец первый шаг в мир живописи — перерисовывает репродукцию.
Вцепившись в свою драгоценную кисточку.
Юнец счастлив.
АРТЕМ (завершая выступление) : — Да, да! Население — это не народ. Но бывают дни, бывают часы, когда население становится народом!.. Святые часы!
Последний всплеск аплодисментов.
Митинг заканчивается.
Инна выключила телевизор: — Сейчас прямо с трибуны они по машинам — и нагрянут сюда.