Новый Мир (№ 4 2011)
Шрифт:
— А нужен ли Пал Палычу в нынешней Думе именно Артем Константа? как мыслишь?.. За него уже проплатили? Много ли?
— Потратились.
— Однако народу, если про сегодня, было маловато.
— Но не потому, что поутру!.. Пал Палыч мог бы и светлым утром собрать стадион. Но он четко сказал, как отрубил, — пока что только “свои”. И плюс немного быдла.
— Не любит лишние уши?
— Лишние языки.
А
— Кто там рядом с Константой?
— Какой-то пацан.
— Может, сын его?
— Вряд ли… Какой-то заика.
Уйти бы к Ольге…
Помалу завелись. Опрощаются.
— Да, да… Артем, как не поздравить тебя, дорогой. Вот это был улёт! Потрясающее выступление.
— Но ты, Артемка, сейчас должен ответить на наши тосты и на такую нашу любовь!
— Мы не митинг. Мы хотим тебя послушать открыто и по-домашнему!.. Как своего!
— Устал?..
— А выпей! А взбодрись!
— Обещал же о переменах!
— Ну, пожалуйста, Артемчик. Помечи сегодня еще немножко бисеру — перед нами, свинюшками!
С расширенными зрачками!
Артем пружиной встает в рост, нависая над торцом стола… Хотите о переменах?!
— Погоди, Константа!.. Наливаем!.. Что? Перешли все на водку?
Артем дал время… Заодно поощрил сидящего с ним рядом Колю Угрюмцева. Дружески, туда-сюда, треплет стриженую голову жующего пацана:
— Вот, господа! Получите!.. С нами за одним столом начинающий художник… Как имя? Напомни.
— К-коля.
— Нет, друг мой!.. Ты художник. Привыкай называть фамилию, когда у тебя спрашивают имя. А Коля и Вася здесь никого не интересует.
— У-у-угрюмцев я.
— Принято… У нас, господа, некоторые проблемы с речью. К тому же волнение.
— Ура, Константа!
— Тихо! Наш Николай Угрюмцев совсем юнец. Обычный пацан, мальчишка!..
Артем легко разгоняет крепкие и нарядные, послушные ему слова. Артема Константу, если он этого не хочет, не перебить:
— А знаки перемен — совсем рядом… Да, пацана выгнали из школы… Но из какой школы? Это потрясает!.. Вам, господа, не угадать.
— О!
— О!
— Ого!..
Застолье хохочет.
— Однако, господа, что смешного?.. В школе ГБ мальчишке развили и остро отточили именно зрительную память. Главное оружие как для будущего художника, так и для будущего гэбиста — глаз.
— О да!
— О да!.. На всю жизнь память!
— А меж тем, — продолжает, балуясь, Артем, — а меж тем духовное рождение юного художника Угрюмцева, обрыв его духовной пуповины увязан… косвенно… с Водометной выставкой. Которую мы только-только поминали… Такие нынче времена. Знаки новизны, как ручьи, стекаются издалека!
Артем еще раз поощрительно похлопывает юнца по стриженой башке:
— Молодец! Был на выставке!
И вот ведь вновь ожила недавняя Водометная выставка художников.
Случайно или нет?.. Как знать!.. В отвязном, пьяно-победном застолье так бывает, что некий необязательный факт (или, к примеру, чье-то случайное чужеватое имя) вдруг возникает повтором… дважды!.. словно бы напрашиваясь зачем-то к нам в питейный разговор. Словно бы просясь войти… Словно бы легкий стук-стук в дверь. В нашу дверь.
*
Но Артем как-то не угадал. Слишком спокойный, он попросту сбавил голос до проторенно застольного трепа:
— Возможно, на Выставке были серьезные люди в теневых погонах. Но я не о них. Я лишь о той школе ГБ, в которую затесался наш голодающий Коля Угрюмцев. Всего лишь самодельная, домашняя школка… Ее организовал какой-то тусклый майор Семибратов. Пользуясь общей неразберихой… Самого майора из рядов ГБ как раз турнули, чистка, вот обойденный майор и слепил свою собственную школу. С энтузиазмом слепил и в пику! Хотел деятельности!.. Хотел во благо!.. Время Семибратовых, господа!
Артем не спешил:
— Да, господа, о выставке как раз тогда начали писать-шуметь, и наш майор зажегся интересной мыслью. В самый скандальный день он надумал послать в залы с проблемной живописью свой творческий молодняк. Для практики. Потолкаться среди интеллектуалов. Что-то записать, кого-то запомнить… Святое дело! Нашего Колю и еще нескольких обучаемых мальчишек майор остро нацелил и, благославив, отправил в жизнь…
Застолье внимало.